Кулачки забили по кровати, Уитни дрожала. Не сдержавшись, я протянул руку и опустил ладонь ей на спину. Она тут же замерла, и я отнял руку. Её напряжённые плечи моментально расслабились.

Рано, – одёрнул я сам себя. – Слишком много контакта для одного дня.

Она была сплошным комком нервов и принимать мои прикосновения пока что не собиралась.

– Почему? – сдавленно спросила она.

Её красивый, мелодичный голос звучал приглушённо.

Что мне ей ответить? Потому что он нехороший человек? Потому что он обманывал тебя? Потому что он был не тем, за кого себя выдавал? Тогда чем я лучше его?

Уитни перевернулась и долго смотрела на меня, будто видела первый раз.

– Кто он? – внезапно спросила она.

– Не друг, – перевернул я.

– Чёрт тебя побери, я не ребёнок, не надо делить мир на чёрное и белое, на друзей и врагов, на хороших и плохих.

Если бы она выкрикнула эту фразу мне в лицо, она бы не была так нелепа, но сказанная почти шёпотом, звучала как вопрос.

– Ты хоть понимаешь, что я чувствую? – чуть плаксиво спросила Уитни.

– Нет, – честно ответил я, – но могу предположить.

Её глаза мерцали, словно от невыплаканных слёз, но я знал, что это всего лишь игра лунного света и теней дома. Она неподвижно глядела на меня. Возможно, слёзы и истерики будут позже, пока что же всё её внутреннее пространство занимал шок.

– Я тебе не доверяю, – тихо прошептала Уитни.

– Знаю, – я улыбнулся одним уголком рта. – И имеешь на это полное право. А теперь спи. Завтра поговорим.

– Ты не можешь диктовать мне, чем заниматься. Тем более, я не хочу спать.

– А ты попытайся.

– Не помню, чтобы вообще когда-нибудь падала в обморок. Кажется, я так глубоко вырубилась, что и отдохнула заодно на сутки вперёд.

– Это обманчивое впечатление. Спи. Я не командую. Прими, как совет.

Уитни вздохнула и покорно закрыла глаза. Она покусывала нижнюю губу, словно бы что–то хотела, но не решалась сказать. Наконец, Уитни, видимо, переборола себя.

– Ты уедешь?

В её голосе слышалось еле сдерживаемое волнение, хотя она и пыталась задать вопрос каким–то несообразным будничным тоном.

Я снова улыбнулся, на этот раз как–то печально и обречённо.

– Нет, я не уеду.

По крайней мере, пока, – мысленно добавил я.

18

Алан

Мне было интересно, как она поступит. Я знал, что она проснулась, долго лежала в кровати, видимо, размышляя, что делать дальше, но сейчас, поднявшись, тихой поступью направилась ко мне, затем опустилась на пол на одно колено.

Чего же медлила? Да… я чувствовал её взгляд. То ли не решалась заговорить, то ли изучала. Скорее, второе.

– Ты спишь? – её сладкое дыхание коснулось моего лица. Она всё же оказалась ближе, чем я ожидал.

Я улыбнулся, а она быстро учится... у меня?

Открыв глаза, я поморгал, чтобы привыкнуть к яркому дневному свету, заливающему комнату.

– Нет. Как видишь…

Я сидел на полу, прислонившись спиной к двери, одна нога согнута в колене, другая вытянута вперёд, руки сложены на груди. Удобная поза – можно и подремать, и бдительность не растерять.

Её лицо... Я ещё ни разу не видел у неё подобного выражения: хмурое, серьёзное, вся мягкость вмиг испарилась. Мне безумно хотелось протянуть руку и стереть своим пальцем эту пресловутую морщинку между её идеальными бровями.

И я не стал противиться желанию.

Но Уитни отпрянула так, словно бы простое прикосновение могло навредить ей. И я не успел пережить то потрясение, которое охватывало меня каждый раз от соприкосновения с её мягкой, бархатной кожей.

Я опустил руку, Уитни снова придвинулась ближе. Она была похожа на любопытного, но осторожного котёнка, который хотел подойти к заинтересовавшему его предмету, но каждый раз отскакивал, стоило сомнениям закрасться в голову.

Впрочем, у Уитни был чертовски веский повод не доверять мне... или, вернее, не доверять никому. Может быть, даже самой себе.

– Зачем ты сидишь у двери? Охраняешь меня? Он вернётся? – Три простых вопроса.

– Так лучше, да, не знаю, – ответил я сразу на все.

Она вздохнула и поморщилась. Интересно, о чём она думала? Может, собиралась заплакать, но слёз не было видно.

Уитни несколько раз открыла и закрыла рот, собираясь что-то сказать и не решаясь сделать это.

– Говори, – подбодрил я и заработал очередной хмурый взгляд.

Ей не нравилось, когда её торопили. Не ощущала себя хозяйкой положения? Что ж… прости… но это действительно было так.

– У тебя есть оружие, я видела, – произнесла она с некоторым обвинением в голосе, потом снова немного отодвинулась.

– У каждого пятого в этой стране есть оружие, а судя по его количеству, которое почти на семьдесят миллионов превышает население страны, даже у младенцев есть по пистолету.

Уитни покачала головой.

– Не надо играть со мной в статистику, пожалуйста. Мне и так не просто осознать происходящее.

– Я никогда не играл с тобой, – мне очень хотелось прикоснуться к ней, но я уже знал: она не позволит.

Очень медленно Уитни поднялась, и я встал вслед за нею. Она поёжилась, будто бы от холода, хотя в комнате было довольно жарко. Всё пространство вокруг, казалось, уменьшилось, были только я и она, и множество вопросов, которые, как я уверен, вертелись на её языке. Эти вопросы летали между нами, словно заряженные частицы в чёртовом коллайдере, и микро-взрыв был готов грянуть в любую секунду

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду, – озвучила она мои мысли.

– Не могу, – я действительно сожалел об этом, мне кажется, она заслуживала правды уже тем, что не билась в истерике у моих ног.

Она была напугана, неимоверно, я чувствовал это всем своим телом. И растеряна до невозможности. А ещё доведена до предела.

Я никогда не обладал повышенным уровнем эмпатии, меня лишь учили считывать чужие эмоции, но Уитни я чувствовал, и это порядком сбивало меня с толку.

Уитни сглотнула и перевела дыхание, затем бросила короткий взгляд на меня.

– Тогда расскажи, что можешь.

Подумав, я кивнул, так ничего и не ответив.

Она попыталась обойти меня, но я шагнул вслед за ней, и Уитни отпрянула от двери.

– Могу я выйти? – спросила она.

– Конечно, – мы снова изучали друг