Трясущимися руками я начал подавать суп.

– Чертовски досадный случай! – начал между тем рассказывать сэр Генри всем собравшимся. – Наши лучшие игроки, Шилдс и Кальдекотт, не смогут участвовать в субботнем матче. Уезжают в Кент играть с другой командой. Где за оставшееся время найти двух бэтсменов такого класса?

– Ну что ты, Генри, это же всего лишь игра, – сказала леди Х. – Какая разница, кого брать в команду?

– Разница немалая, моя дорогая! Остальные участники – все или наши гости, или слуги. Нужна хотя бы парочка хороших игроков! Что скажете, Бичинг?

Вуди оторвал взгляд от тарелки.

– Я подумаю, сэр Генри, кого бы можно позвать. Сегодня четверг, так что…

– Молодой человек, я знаю, какой сегодня день недели! Вы же, кажется, спортсменом считаетесь?

– Работа в суде не оставляет мне много времени на спорт, но я попробую пригласить старых приятелей из оксфордской сборной…

– Вот болван! Нам тут не ученые умы нужны, а бэтсмены!

– Мы в том году победили команду Суррея, а матч с Йоркширом свели вничью…

От сэра Генри до отдаленных окраин, куда сослали Вуди, расстояние было довольно солидное, но гневный взор преодолел его играючи, заставив умолкнуть друга моей юности.

– Сэр Генри, могу ли предложить небольшой совет? – спросил Дживс.

– А, Этрингем! Я знал, что могу на вас рассчитывать.

– Мой камердинер, Уилберфорс, страстный крикетист и не раз рассказывал мне о своих спортивных победах. В ранней юности он даже, кажется, пробовался в команду графства.

Я почти донес до безопасного места четыре оставшиеся суповые миски, но тут они все разом заплясали на подносе, звеня ложками, как кастаньетами. Я не глядя плюхнул поднос на столик и хотел было подать голос, но Дживс уже продолжал:

– Наверняка он сумеет найти пару игроков. У него много знакомых в низших слоях спортивного мира.

– Я смотрю, он у вас молодец! – обрадовался сэр Генри. – Скажите ему, пусть попробует. Я даю ему карт-бланш!

Вам в этом диалоге ничего не показалось странным? А вот меня поразило, что к самому Уилберфорсу никто и не подумал обратиться. Словно меня нет в комнате.

Вновь на горизонте замаячила пресловутая бутылка, и я совсем уже собрался в нее полезть, однако вспомнил, как Дживс рассказывал об Истоне, временном дворецком тети Далии, прикусил язык и тихо потащил поднос на кухню.

Когда я вернулся, неся рыбу, Сидни Венаблз орал через весь стол, обращаясь к леди Хаквуд:

– Афганцы – замечательный народ, мы с ними всегда ладили! А вот бенгальцы – скользкие ребята.

– Вы долго жили в Калькутте? – спросила леди Джудит. – Мой покойный муж однажды ездил туда с лекциями.

– Нет, ну что вы! Ужасное место. Зараза кругом и канализация отвратительная. Климат чудовищный.

– Вы хоть раз там были? – напирала леди Джудит.

– Собирался однажды, но тут в нашем районе сипаи устроили бучу. Местное руководство совершенно растерялось. Догадываетесь, кому пришлось разгребать? «Зовите Венаблза!» – вот так всегда, как только надо выполнить грязную работу. Верно, дорогая?

– Сидни всегда был ужасно занят, – промурлыкала персидская кошка.

Леди Джудит не так-то просто было отвлечь.

– Мне просто любопытно, мистер Венаблз, как вы могли составить мнение о бенгальцах, ни разу не побывав в Бенгалии?

Если бы вы были шумерской табличкой, под инквизиторским взором леди Джудит мигом выдали бы все свои секреты, клинопись там или не клинопись.

А старине Венаблзу хоть бы что.

– Ну как же, это все знают! Киплинг этих проходимцев тоже терпеть не мог. Вот пенджабцы – другое дело.

– Нам очень нравились пенджабцы, – сообщила миссис Венаблз сэру Генри Хаквуду.

– Что?

Все время, пока говорили об Индии, сэр Генри неотрывно смотрел в окно – наверное, раздумывал, не поздно ли еще отправить в Лондон машину за Пэтси Гендреном[28], чтобы он открыл матч в субботу.

– Я говорю, нам с Синди нравились пенджабцы.

– Да что вы, подумать только! – Сэр Генри окинул ее беглым взглядом, словно припоминая, кто это может быть. – Ну чертовски удачно для вас.

– А потом, само собой, – продолжал вещать старина Венаблз, – какой-то болван в Дели поднял вопрос о независимости…

– И что вы скажете по этому поводу? – устало спросила леди Джудит.

– Да что ж, – ответил Венаблз, вытирая губы салфеткой. – Тут самое интересное – как я тогда по этому поводу высказался!

Когда я в очередной раз явился в кухню, миссис Педжетт с помощью дородной деревенской жительницы раскладывала по тарелкам мясо. Близился кульминационный момент ужина, и потому миссис П. дала команду «Свистать всех наверх!». Телячьим котлеткам далеко было до легендарных творений Анатоля, повара тети Далии, но в целом они выглядели вполне съедобно. Пока еда переправлялась из кастрюль и скороводок на тарелки, я отправился приносить пользу в столовой.

Наливая стакан воды Руперту Венаблзу, я нечаянно встретился взглядом с Джорджианой, сидевшей напротив. Такого выражения в ее глазах я еще не видел. Заметнее всего был упрек, хотя и остатки дружеского чувства угадывались тоже. Но было что-то еще в этих бездонных карих озерах… Не знаю, как и назвать. Меланхолия? Не совсем подходящее слово, однако угас тот живой огонь, с каким она говорила: «Послушай, Берти, может, возьмем на двоих еще одну порцию лангустинов?»

Видеть это было тяжело. Поспешно вытерев салфеткой расплесканную воду, я двинулся дальше вдоль стола.

Леди Джудит успешно перевела разговор с темы Индии на женский вопрос и, кажется, изготовилась к кровопролитию.

– Мой дорогой Генри! – говорила она. – Невозможно вообразить, чтобы женщины отказались от борьбы за равные с мужчинами права!

– Генри может вообразить все что угодно, – вмешалась леди Х. – Когда он в настроении, может вообразить горшок с золотом, зарытый под ракитовым кустом на Снукс-Фарм-Лейн! А вот попросите его вообразить, что он продает парочку скаковых лошадей – тут его фантазия отказывает.

– Большая ошибка, что женщинам вообще разрешили голосовать! – сказал сэр Генри. – Что дальше? Захотят создать правительство из одних женщин!

– Прекрасная мысль! – воскликнула леди Джудит. – Они бы правили куда лучше, чем те остолопы, которых обычно выбирают.

– Чушь и чепуха! – отрезал сэр Генри, не замечая предостерегающих взглядов жены. – Впрочем, эти злосчастные суфражистки своего добились.

– Только для женщин старше тридцати, – возразила леди Джудит.