— А король?

— Тоже. Это я за твоего старшего брата рассчитался.

— Так у меня здесь и брат есть?

— Был, — мрачно сказал Варгул. — И не один.

— Ладно, об этом позже. Действуем так: из этого чудовища валим две подводы по краям и вынуждаем караван остановиться. Справа лес, слева овраг, карета отсечена и никуда уже не денется. Пока охрана пробивается к ней, мы щелкаем конвоиров из арбалетов… обычные арбалеты в твоей суме есть?

— Есть.

— Отлично. Короче, расстреливаем весь боезапас, а как только болты кончаются, идем врукопашную, добиваем остальных и спасаем принцессу.

— Звучит как песня, — восторженно выдохнул герой. — Именно так всегда и действовал твой отец… — Внезапно лицо Варгула напряглось. — …А мы не будем.

Лихим ударом ноги герой сбил подпорки гигантского арбалета, заставив рухнуть его на землю, и нырнул в траву сам, увлекая за собой Ивана.

— Ты чего? — возмутился юноша.

— Тихо! Лежи и не дыши.

Из леса вышел караван и неспешно двинулся вдоль кромки оврага, послушно повторяя все его изгибы. В авангарде гарцевали двадцать воинов в серых камзолах, держа наготове заранее заряженные арбалеты в руках. Они ехали попарно, настороженно вертя головами, готовые в любой момент спустить курки при возникновении малейшей опасности. Следом, по ухабистой дороге, громыхал фургон. Что в нем находилось — провизия, люди или еще какой груз, сквозь плотный тент разобрать было невозможно. За фургоном ехали четверо всадников в серых плащах, лица которых были скрыты капюшонами, за ними гарцевали восемь всадников в алых плащах с искусно вышитыми на них белыми крестами, и только после них появилась карета.

В первый момент юноша решил, что у него просто рябит в глазах, но, когда напряг зрение, понял, что этот эффект создают каббалистические знаки, которыми были испещрены стенки, крыша и дверцы кареты. А за каретой опять пошли всадники в алых плащах, потом всадники в серых плащах, фургон, и замыкающими трусили на своих лошадках серые воины с арбалетами в руках.

— Приплыли, — скрипнул зубами герой. — Однако твою подругу уважают. Храмовников на это дело подписали.

— Так мы будем атаковать или нет? — сердито спросил его Иван.

— У тебя с магией как дела обстоят?

— Никак.

— Вот этого я и боялся.

— Вообще-то когда Эзра в Валю… в смысле Виану что-то вроде огненного копья метнула, я его поймал… а дракончик на моем пальце это копье схавал.

— Значит, магия в тебе уже просыпается потихоньку, но все равно сейчас дергаться нельзя. Не тот пока уровень. Если б здесь твой отец был, Ирван, — дело иное. А ты еще не готов. Шестнадцать паладинов и восемь храмовников… размажут. Обычных вояк я положу, а паладины и храмовники… нет, со всеми не справлюсь. Размажут… как пить дать размажут.

— Паладины, храмовники… что за бред?

— Извини, все время забываю, что ты не из нашего мира. Паладины — это вон те, в алых плащах с крестами. Асы рыцарства.

— Ну и что?

— Да ничего. Я, чемпион, и то могу на себя только десятерых взять, а их здесь шестнадцать.

— А чего так мало?

— Мало? Да их десятерых против армии выпускают.

— А храмовники?

— Это вообще отморозки. Им даже оружия не дают.

— Почему?

— Чтоб на своих не бросались. Они ж бешеные. Дай им оружие, так они, не приведи Всевышний, заподозрят что-нибудь не то, и всем хана! Эта братия не рассуждает. Они сначала делают и лишь потом думают. Психи!

— Ты свой юмор военный оставь, — разозлился Иван. — И давай конкретнее, без шуток: что из себя представляют храмовники.

— То же самое, что и паладины. Вон они, в серых плащах скачут. Только паладины воинским искусством берут, а храмовники словом Божьим.

— Ну и чего здесь такого страшного? Праведники, значит, раз словом Божьим воюют.

— Понимаешь, какое дело, Ирван. Храмовники воюют против магов, считая, что их магическое искусство есть искус от Проклятого.

— Что дальше?

— И воюют они с ними словом Божьим.

— Ну и?

— Что «ну и»? Когда они дерутся — земля вокруг плавится.

— Так храмовники — это маги, что ли?

— Дошло наконец. Именно те же маги, фанатично верящие, что только на них снизошла благодать Всевышнего да на помазанников Божиих, на престоле сидящих, и членов их семей. Все остальные просто поддались посулам Проклятого и подлежат уничтожению.

— Тьфу! Мерзость! И что же теперь делать?

— Думать и раньше времени не дергаться. Ясно одно. По дороге мы твою принцессу не отшибем. Это минус. Но есть и плюс. Сестричке ее с такой представительной охраной тоже не управиться. Просчиталась она… хотя это-то и непонятно… она же с орденом Серой Мглы связана. Его члены сейчас Виану и везут. Чего проще прикончить твою подружку прямо здесь, пока она у них в руках? Короче, что-то здесь не складывается. Политика, чтоб ей…

— Думаю, у ордена на Виану есть какие-то виды, — задумчиво пробормотал Иван.

— Ну если так, то велика вероятность, что ее довезут до столицы живой.

— Нам-то что теперь делать?

— Есть два варианта, — начал перечислять по пунктам герой темной Империи. — Вариант первый: идти в горы, добраться до твоей Империи, поднять ее и предъявить ультиматум Шуахру.

— Какой ультиматум?

— С требованием освобождения и выдачи принцессы Вианы темному императору, к которой он неравнодушен…

— Что?!!

— Что слышал.

— Завянь.

— Завял. Итак, если они принцессу не освобождают, мы объявляем Шуахру войну, вырезаем тут всех и все равно освобождаем твою принцессу.

— Гениально.

— Сам знаю. Дебилы героями Империи не становятся. Но перед этим надо поднять троллей, карликов, гоблинов… хотя чего их поднимать? Как только император даст о себе знать, они тут же и сами встанут под его руку. Процесс, правда, тягомотный…

— Почему?

— Ну они сейчас по своим норам забились. Их всех надо найти, доказать, что ты истинный император, затем, соблюдя все необходимые ритуалы, привести их по-новому к присяге… короче, лет за тридцать управимся. Но зато потом с Шуахром будем говорить уже с позиции силы, а это гораздо приятней.

— Ты хоть и гений, но дурак! — рассердился Иван. — Да за тридцать лет Виану тыщу раз замочить успеют, и спасать уже придется пятидесятилетнюю старуху, а не… Нет! Не пойдет! Слушай, а что, если я использую свою эльфийскую рожу и внаглую на них наеду? Эльфов, как я понял, здесь побаиваются и уважают.

— Рожа у тебя хоть и эльфийская, император, но там восемь храмовников! Они Твое кольцо сразу учуют.