Как Иван-дурак в котел в «Коньке-Горбунке»? Да и так краше тебя нет никого в обозримой Вселенной! Чего лишний раз рисковать-то?

С одной стороны, комплимент получался, обижаться не на что… а с другой…

– Ну, я предупредила… На шаг только отойдите – и не мешайте, – холодно и твердо, то есть ледово так, процедила Санька.

От ее тона мы невольно повиновались и отступили.

И тут произошло такое, от чего мы со Славкой остолбенели, оцепенели, похолодели, а потом нас в жар бросило!

Санька немного эдак по-птичьи то одним, то другим глазом заглянула в кастрюлю, потом подтянула на правой руке до локтя рукав своего школьного синего худи. И ка-а-ак сунет эту руку в кастрюлю до самого дна! А потом ка-ак дернет руку наверх!

Мы увидели густой темный шар на ее руке! Шар быстро стал солзать по руке вниз и при этом как бы выворачивался весь наизнанку!..

И вот уже мы увидели, что Санька держит этот шар тремя пальцами на его немного растянувшуюся в этом месте оболочку… представьте себе, как можно держать обычный надувной шарик, только наполненный водой, и как он будет при этом выглядеть… вот примерно так это все и выглядело…

И Санька плюхнула этот шар обратно в кастрюльку!

– Фокус удался! – страшно довольная, возгласила моя сестренка.

И стала взирать на потрясенных пацанов – типа гордясь и снисходя до.

Мы опять переглянулись со Славкой. И оба подняли немного глаза, посмотрев друг другу на лбы. И одновременно вытерли пот со своих лбов.

– Ну, ясно! – хрипло выдавил из себя Славка. – Хоть руку покажи.

Санька протянула руку, Славка шагнул к моей сестренке, взял ее руку так, как какой-нибудь суперкавалер берет руку дамы, приглашая ее на какой-нибудь супертанец, вроде супервальса. И нежнейшим движением прикоснулся другой своей рукой к ее предплечью.

Интересно было и то, что рука моей сестренки совсем чистой осталась – от пальцев до локтя. Варенье не пристало совсем!

– Совсем не больно, да? – спросил он тихо и с невероятным сочувствием.

Что-то сделалось с моей сестренкой… Рука ее дернулась, но не вырвалась… а замерла, тихо дрогнув еще разок. И краснеть стала Санька.

Потом вздохнула и собрала в себе силы, чтобы ответить:

– Ни разу не больно, Слав!

– Да? – как-то растерянно выдохнул Славка и вдобавок нежно, едва касаясь, погладил предплечье моей сестренки…

А оно, скажу по секрету, у нее покрыто едва заметным и очень чувствительным пушком.

– Да! Да! – вскрикнула-таки моя сестренка, будто обжегшись наконец.

И выдернула руку!

За это время я успел собрать в кулак собственные чувства и мысли.

– Это и есть твое варенье наизнанку? – деловито спросил я, как будто и не видел, что только сейчас произошло между Санькой и Славкой. – Это тебе от Наты Пак передалось? Или способности тех детишек оттуда аукнулись? От того, что в нас немного их крови осталось…

Я говорил даже немного строго, словно мягко отчитывая сестренку за опасную затею и за то, что она не предупредила нас заранее. И я ткнул указательным пальцем в небо… то есть в потолок.

– Не знаю, – только и хмыкнула Санька. – Просто я знала точно, что надо было делать. И что больно не будет. Не обожгусь.

– Значит, от наших двойников, – постановил я. – Они у нас тогда старое варенье переквантовали и освежили. А теперь ты можешь выворачивать варенье наизнанку. Наверно, это и им раз плюнуть…

– Теперь нужен максимум козы! – грохнула сестренка.

Славка чуть в обморок не упал:

– Что, и козу хочешь наизнанку вывернуть?! Козу не дам! Фиг с ней, с Натой Пак!

– Ой, прости, Славик! – спохватилась Санька.

Она кинулась к Черному и зачем-то схватила его за ухо. Но нежно так схватила!

– Козу не надо наизнанку! – уверила она. – Просто нужно, чтобы Мама Роза доилась с чувством! Ну, типа с удовольствием!

– С диким козьим энтузиазмом, – добавил я. – Чтобы все козлы вокруг попадали.

Славка все-таки крут. Несмотря на всю эту сумасшедшую картинку перед его глазами, он смог живо собраться и спросить со спокойствием удава:

– Ты ухо-то мое отпустишь, когда Маму Розу сама доить начнешь? Или для максимума так нужно?

Только я, брат Саньки, заметил, какой немой ответ первым сверкнул в ее глазах, пожелав при этом остаться невысказанным: «Да не особо и хочется тебя отпускать!»

Это, опять же, удивило меня и встревожило не меньше, чем вывернутое наизнанку варенье.

– Ладно! – сказала Санька, отдернула руку от уха Славки и даже схватила свои пальцы другой рукой… будто слегка обожглась об то ухо, которое только что держала! – Но ты ж меня научишь доить, да? Нам не пора еще? В смысле – к козе приступить.

Это «приступить» прозвучало словно из уст великого хирурга, собравшегося в операционную.

Опасения начались по новой. Славка снова сжался слегка и отступил на шаг:

– Ты точно ничего такого с Мамой Розой не сделаешь?

– А чего я могу сделать? – прикинулась блондинкой Санька.

– Ну, ты ж с вареньем вон что учинила! – чуток панически напомнил Славка.

– Так у меня вся эта… типа программа заранее в голове была, как вшитая, а к козе у меня сейчас полная душевная эмпатия и расположение, – сладко так заверила моя сестренка.

– Так рано еще! – хотел было еще немного отсрочить козий катаклизм Славка.

Санька посмотрела в смартфон.

– Ничего не «рано»! – возвестила она. – Тютелька в тютельку!

Мы с Черным одновременно выдернули из карманов свои смартфоны. Прямо как кольты из кобуры выдергивают крутые герои вестернов!

…и максимум козы!

И точно! 19.26!

– Как это быть может?! – ахнул Славка.

Он сначала к окнам кинулся, глянул в сад… а потом рванулся с террасы во внутренние комнаты.

– Временем ты уже управляешь, как я понимаю, – сказал я сестренке в том тоне, что «с огнем не шутят» и что «спички детям не игрушка». – Планеты еще не пробовала лепить, как снежки?

– Не пробовала, – задумчиво откликнулась сестренка и добавила виновато: – Это я нечаянно…

Видно было, что до сестренки моей дошел смысл происшедшего. И впечатлил не на шутку!

«Тем хуже», – хотел было сказать я, но поостерегся. А вслух:

– Знаешь, Сань, кому-кому, а вот нам с тобой точно надо бояться своих сильных желаний.

Славка вернулся с круглыми глазами:

– Мамкина кукушка тоже полвосьмого показывает!.. Ну, если ты что-нибудь с козой учудишь, Сандрочка, я… я не знаю, что с тобой сделаю! Наизнанку выверну, как варенье!

– Ничего с козой не будет, – уверенно, но тише, чем раньше, пообещала Санька… и добавила такое, от чего у пацанов сердце