простолюдинов. Аристо-то, ясное дело,трогают в последнюю очередь. А в этом году и так сверх нормы набрали…

   Я при этих словах Пепла и вовсе приуныла. Впрочем, захандрить мне было недосуг, потому как подошла наша очередь. И приятели, не сговариваясь, вытолк… пропустили даму вперед.

   Я вошла в небольшую залу, посреди которой стояла тренога. На ней лежал небольшой округлый камень,испещренный по краю рунами. От последних исходило ровное неяркое свечение.

   – Положи руку на центр артефакта и произнеси свое имя, - прозвучал справа от меня четкий командный голос.

   Я подняла глаза и увидела… Женщину в ней выдавал разве что тембр. Магесса, что отдала приказ, была настолько стройной, что ещё немного – и ее можно было бы назвать болезненно-тощей, с острыми скулами, одну из которых пересекала черная повязка. Она же закрывала глаз. Короткий ежик рыжих волос, веснушки, плоская грудь, обтянутая колетом, короткий клинок в ножнах у бедра, высокие ботфорты... Одним словом – женщина-кнут. И что-то мне подсказывало, ударить противника она может так же резко, хлестко и больно. Рядом с ней, с писчим пером наизготовку, стоял уже знакомый мне магистр Мурс, перед которым в воздухе парил свиток. Чуть в стороне – ещё несколько чародеев в мантиях.

   Сейчас все и решится. Я, робея, подошла к камню истины и чуть дрогнувшей рукой дотронулась до его поверхности. Он оказался теплым и шершавым на ощупь. Я прикрыла глаза и назвала имя :

   – Бри Громвинд.

   И тут ощутила, как твердь под камнями начала накаляться. Словно сомневаясь в озвученном. Но пока не обжигала настолько, чтo я отдернула бы ладонь. Закусила щеку изнутри, чтобы, если жар станет нестерпимым, не закричать. А сама, мысленно обращаясь к камню, начала его убеждать : что я – Громова. Но не совсем, лишь душой. Поэтому в моей нынешней фамилии остался лишь «гром». И телом я из файрвиндов. Но только телом, поэтому и не могу взять полностью это родовое имя. Как и Эвинбри – от прежней владелицы.

   И камень, словно выслушав меня, остыл, престал гневаться. А потом я почувствовала , как по запястью поднимается, ползет змейка. Вот она свернулась кольцом, поворочалась и застыла.

   Я нерешительно открыла один глаз, затем второй и… На моем запястье была живая татуировка в виде дракончика, который кусал собственный хвост.

   – Поздравляю с зачислением на боевой факультет, - отчеканила рыжая чародейка.

   Лишь позже я узнала , что каждый факультет имел свой собственный символ: запястье целителей обвивало изображение ростка омелы, алхимиков – змея, у стиxийников – кольцо из огня, воды, воздуха или камней, пифии и прорицатели гордо носили на руке вязь рун, которые порой менялись местами…

   А пока же Мурс вручил мне формуляр и отправил получать форму, учебники и в общежитие заселяться. В общем, послал. А я, радостная,и пошла. Правда, решила перво-наперво заглянуть не к кладовщику за одеждой, рассудив, чтo там наверняка очередь, а начать с конца – с заселения. Но даже с подсказами оживившегося духа пришлось постараться, что бы отыскать коменданта.

   Им оказался коренастый крепыш, чей рост едва доходил мне до груди. Окладистая борода недорослика была заплетена в две длинные пышные косицы медного оттенка. Чтобы те не волочились по полу, карла заправил их за пояс.

   – Гном, - услышала я прoтяжно-обреченный голoс духа в голове. - Теперь, пока от него положенную порцию ворчания не получишь, даже не надейся уйти. Догонит и довручит.

   Полтергейст как в воду глядел. Коменданту жутко не понравилось, что в боевики опять набрали баб. И дело было не в мужском шовинизме. Все оказалoсь куда прозаичнее: расселение проходило согласно факультетам. И на защитников в этом году женских комнат не выделили. А девок набрали!

   – И куда мне тебя запихивать, спрашивается?! Вот мне все эти головоломки с расселением где! – Бородач выразительно показал ребром ладони на шею. - То степного варвара с горцем не сели в одной комнате,то аристо, видите ли, апартаментами недоволен,то вот ты! – В меня ткнули пальцем. – Вот брошу все к демоновой матери и рвану… в дом сумасшествия! Отдохну хоть там с буйными психами от вас всех!

   Гном еще долго возмущался, отводя душу. При этом он периодически слюнявил палец, чтобы перевернуть очередной желтый исписанный лист конторской книги. Затем пробегал взглядом по строкам, поднимал оный на меня и негодовал.

   Увы, помочь гному решить проблему моего заселения я не могла, лишь изобразить на лице максимально печальное выражение, чтобы меня точно пожалели и приютили. Потому сложила бровки домиком, в глазах зияла вся скорбь еврейского народа, закусила губу,изображая нерешительность, и…

   – Э-э-э, что с тобой? Лекаря позвать аль сразу некроманта? – последнее гном произнес с нескрываемой надеждой на мою скорую кончину от сердечного приступа или судoрог. Чтоб я того… отошла в мир иной и не портила собой план заселения. Увы, я чаяний коменданта на свою скорую кончину не оправдала , заявив:

   – Под лежачий камень я еще не гожусь .

   Комендант опечалился и уточнил:

   – Раз не помираешь, это что такое было?

   – Хотела вызвать сочувствие. – Я решила, что честность в моем случае может оглушить не хуже дубины. А треснуть этому практичному гному по темечку, чтоб достучаться-таки до его соcтрадания, очень уж хотелось .

   – Угу, – буркнул гном, потянувшись за курительной трубкой, что лежала рядом с книгой. – Только в следующий раз лучше так не делай. А то я такой жалостью к тебе сейчас проникся, что… аж добить захотелось, чтоб не мучилась .

   Вот ведь… Тролль! Хоть и гном!

   Дух, затихший в шали, был со мной полностью солидарен. Я уже хотела было ответить коменданту, как тот радостно уставился в стрoки на одном из листов и произнес:

   – Вот сюда я тебя и заселю. Мне девица Нирабилин кошельком своим так в сердце запала , что характером аж в печенках сидит! Настолько, что денег ейных не надо за отдельные апартаменты… – войдя в раж, произнес гном и тут же спохватился : – Не всех, конечно. Половины вернуть хватит… Или четверти… Но дуля ей, а не личная комната! Ректорский приказ ведь выполнять надо – тебя куда-то селить. Не к парням же! Так что… – И, обрадованный собственным решением, гном хлопнул в ладоши и