Но вот то, что я испытывал сейчас, приятным назвать было нельзя ни при каких обстоятельствах. Меня корежило и ломало, слоило лишь подумать о том, что у людей или другой водной нежити есть то, чего нет у меня и даже убивая авантюристов и забирая у нежити энергию, мне не становилось легче ни на мгновение. Теперь, зная причину, я понимал, что происходящее со мной не нормально и вызвано моим новым квартирантом, с которой я так и не смог ни разу поговорить из-за того что находился все это время в воде. Вот только сделать с собой ничего не получалось. Эта боль не была физической, но, откровенно говоря, я бы предпочел чтобы страдало мое тело, а не разум. К такой боли я хотя бы привык.

Кстати, похоже, что именно из-за того что воздействие нового греха не было ни на йоту приятным, я и мог осознавать происходящее со мной сравнительно здраво. Хотя не знаю, был ли это плюс или минус. Ведь как-то противостоять этим порывам у меня не получалось, что бы я не делал. Словно внутри меня появился какая-то иная личность, сопротивляться которой было выше моих сил. При виде проплывающих мимо светляков, используемых авантюристами, я впадал в самое настоящее бешенство, в сознании начинало, словно набат, звучать оглушительное: “ХОЧУ!” и я бросался в атаку, без какого-либо плана или разведки. Не раз и не два из-за этого едва удавалось выжить в бою, выручало лишь то что люди, в отличие от моей новой формы, были для этой среды вовсе не предназначены.

Я пытался скрываться в своей пещере, чтобы не видеть и не слышать всех этих соблазнов. Но через некоторое время приходилось возвращаться на “охоту”, иначе сознание было готово разорваться от ломки. Однако я понимал, что если просто поддамся импульсу и начну неконтролируемо убивать всех подряд, мое местоположение быстро вычислят и отправят кого-то типа Игора, а то и похуже, так что старался сдерживаться, насколько это было возможно. Большую часть времени удавалось контролировать себя, уничтожая исключительно нежить в самой глубине подземных озер, но рано или поздно Зависть брала надо мной верх и я, уже не обращая ни на что внимания, начинал выслеживать людей. Если бы я не терпел до последнего, количество покойников выросло бы раз в пять, не меньше.

Надо все-таки отметить, эти недели были очень продуктивными. Из-за того что мертвая живность на уровне водилась самая разная, поток энергии конструкта почти не ослабевал и если переводить в уже ставшую привычной единицу измерения “один скелет”, учтя потраченное на слияние, получалось уже в районе сотни. И пусть от коллекционирования костей самых крупных и сильных монстров мне нисколько не становилось легче, за это, похоже, отвечал другой грех, это помогало немного отвлечься и занять мозг, так что моя пещера уже была почти полна самыми разными костями. Человеческие доспехи меня сейчас мало интересовали, единственный гуманоидный скелет, что я мог использовать, был ростом два с половиной метра и вряд ли влез бы хоть в одну броню. Так что тела приключенцев отправлялись на дно в полном облачении.

А их, кстати становилось все меньше. Видимо слухи обо мне все-таки распространились, причем довольно широко, потому что нескольких десятках соседних пещер количество авантюристов с каждым днем все уменьшалось и уменьшалось.

Поначалу я подумал, что это хорошо: меньше народу, меньше убийств, меньше слухов. Однако довольно быстро пришлось убедиться в обратном. И количество слухов о произошедшем точно будет только увеличиваться.

ВЗРЫВ!

Извивающееся пятиметровое тело змеиное тело, с хлопком вылетев из воды, врезалось в низкий потолок восьмого этажа, кроша камень и обрушивая сталактиты в радиусе нескольких десятков метров. Вот только большого урона это ему явно не нанесло, поскольку почти сразу шестилапая тварь, встряхнувшись, оттолкнулась от покрытого трещинами камня и ринулась обратно в озеро.

Ловкая и подвижная фигура чувствовала себя тут как дома, вот только просто так скрыться во тьме местных вод ей давать никто не собирался. Не прошло и пары секунд после удара, а обычно чернильно-черные воды подземного озера на несколько сотен метров во все стороны озарило зарево яркого молочно-белого сияния святой магии, выхватывающим из темноты силуэты обычной нежити. Куда там заклинаниям-светлякам, что использовали простые авантюристы, по сравнению с этим они были словно светлячки перед солнечным сиянием. Да к тому же примененное охотницей заклинание работало и в качестве подавителя силы нежити, порождая поле святой силы, в которой мертвецы чувствовали себя словно в ядовитом киселе. Однако эффект от этого заклинания был куда интереснее, чем кто-либо мог подумать.

Тут никто не мог общаться, ментальная магия была редким даром колдунов, стихийным и тем более телесным магам она не была доступна, но поток удивленных восклицаний и вопросительных возгласов можно было почти что почувствовать. Едва начавшись, противостояние было вынуждено остановиться, а все потому что свет святой магии показал еще нескольких совершенно неожиданных гостей.

Ганлин, только-только упав в воду после неожиданной атаки, находился выше всех, длинная, вооруженная длинными когтистыми лапами змея с акульей пастью практически не пострадала от удара, энергия Усиления, которую сейчас можно было почти не экономить, стала буфером, защитившим он разрушительного для нежити воздействия святой магии.

Чуть пониже и в стороне, с быстро исчезающей с лица довольной улыбкой, висела охотница Хижины, в почти таком же как у Веска обмундировании: легком, подвижном, с кучей кармашков для амулетов и талисманов, однако большим отличием были полдюжины миниатюрных арбалетов, пару из которых женщина держала в руках, а остальные были развешаны по броне. И судя по сияющим знакам на стрелах и отсутствии снаряда в одном из оружий, именно так она вызвала тот взрыв, что заставил Ганлина вылететь из воды как пробку из бутылки шампанского.

На самой границе светового пятна, уцепившийся рукой в тяжелой стальной перчатке за гигантский сталагмит, с легкостью кроша камень, Игор Крап, паладин святого ордена, с удивлением разглядывал происходящее. Его доспех и оружие были слишком тяжелы для того чтобы с легкостью поддерживать себя на плаву, святой демон предпочитал такой “обезьяний” способ, однако от этого он не становился ни на йоту менее опасным, имея опору под ногами, Воин мог атаковать куда быстрее. Вот только чтобы это произошло, ему пришлось бы постараться, потому что претендентов на голову Ганлина собралось еще немало.

Еще трое обнаружились примерно на середине световой сферы. Толья и Веск, ненадолго ослепленные святой магией, часто моргали, стараясь приспособить глаза к яркости, Диртасу же это было не нужно, Воин, потерявший зрение из-за чего-то подобного – Воин мягко говоря неправильный. Однако, даже прекрасно осознавая происходящее, в атаку он бросаться не спешил, ведь тварь, которую он видел, совсем не походила на того мертвеца, что убил его в прошлый раз. И это сыграло на руку многим.

Последними участниками были четверо, поддерживающих свои тела на плаву на самой большой глубине почти в сотню метров. Трое были облачены в среднюю броню, не слишком высокого качества по сравнению с обмундированием охотницы, Игора или Диртаса, что автоматически давало понимание их силы и статуса. Последний и вовсе носил лишь пестрый халат и такие же попугайские шаровары, словно только что вышел из спальни и собирался начать готовить завтрак. От отряда Храма Костей, отправившегося в поход праведного возмездия, остались только Норт с сыновьями и Лиорат, причем в немалой степени так произошло усилиями демилича. Ему нужно было найти Ганлина, а не натравить на него маленькую армию.