Главное было не показать, что на самом деле меня изрядно бесят его отношения с Лисс. Иначе он захочет сыграть на этом. Есть такие люди, которым особое удовольствие доставляет выводить человека на эмоции и наблюдать за этим. Истинное извращение, как по мне.

На мою просьбу рассказать о сестре Саймон кивнул, снова пытаясь сдержать улыбку. Он выглядел так, словно очень хотел, чтобы я спросил.

— А, ты об этом… — произнес он так, словно это ерунда. — Ты о Стелле.

— Вы двоюродные, да?

— Да.

— И сейчас ты живешь у нее?

— Да.

Я кивнул, закусив губу. Но главный вопрос все еще вертелся у меня на языке. И я решился спросить:

— Вы все еще спите?

Сай ждал этого. Он медленно поднял на меня глаза, многозначительно посмотрев, и тихо выдохнул.

— Когда она рядом, я не могу по-другому.

После года дружбы с Саймоном, когда мы едва ли не породнились, он рассказал мне о своей двоюродной сестре. Я никогда не видел ее и имени не знал тоже. Но Стаймест рассказал об их совместном детстве, о том, как его мать привозила Саймона в дом тети, где и жила Стелла. Как они росли вместе и взрослели.

Как случился их первый поцелуй и первый секс.

Фактически это было не кровосмешение, они двоюродные. Но все равно, то, что она его сестра, делало ситуацию достаточно… экстраординарной. Как друг я принял это.

Также он рассказал мне, что со временем его сестре это надоело. Он любил ее, а она сообщила, что такие отношения ничего им обоим не дадут, кроме неприятностей и осуждения. Несмотря на слова Стеллы, каждый раз, когда они виделись, все повторялось снова и снова. Она прилетала на Гавайи, или Саймон к ней в Неаполь (по происхождению оба итальянцы), но это неважно. Снова и снова их тянуло друг к другу, и перед этим им было не устоять.

Инцест стал постоянной частью их жизни.

Это и являлось той причиной, по которой Сай не встречался ни с кем серьезно и почему бесполезно было вертеться вокруг него. Его волновала только сестра. И тут появилась Алесса. Все так по-идиотски запуталось, что даже смешно. Я знал, что нравился ей поначалу, но мне она казалась странной и не от мира сего. А теперь, когда эта девчонка зациклена на другом, мне вдруг захотелось привлечь ее внимание. А ей уже плевать. Ох уж этот бессмысленный порочный круг.

— Ясно, — ответил я. — Тогда не стоит подбивать клинья к Алессе. Не пудри ей мозги. Она будет отвлекаться на это и упустит первое место на соревнованиях.

— Это настоящая причина? — сощурил глаза Сай. — Или ты просто не хочешь, чтобы я подбивал к ней клинья?

Я нахмурился.

— Не трогай ее и все. Она… Она очень впечатлительная.

Не думаю, что нужно говорить все как есть. Марьен убьет меня. Да и как это будет звучать? «Не подкатывай к ней, потому что у нее немного туго с головой и она безумная, кстати, у нее на руках умерла мать, ну и вообще, она двинулась головой»?

Нет, звучит как-то нескладно.

— «Впечатлительная»? Да ладно тебе, это же смешно. Если она тебе нравится, в этом нет ничего стремного. Ну, только то, что она дурная немного. С головой будто что-то не то и шило в заднице.

— Эй, — рявкнул я, — не говори так о ней! Она нормальная.

— Только чокнутая немного.

— Это не делает ее хуже.

— Я ничего такого и не говорил. Слушай, у меня тоже есть разговор. Стелла остается здесь на несколько месяцев, поэтому я думаю о том, чтобы познакомить вас.

Я поежился.

— Ты уверен, что это нужно? Честно говоря, я занят. Тренировки с Алессой, кураторство…

— Она же с тобой не разговаривает.

Я зло нахмурился. Новости на этом несчастном острове разносятся быстрее, чем на базаре. Только ленивый, видимо, не в курсе, что Алесса Хилл игнорирует Киллиана Кастеллана. Половина даже не знает, кто она, но все равно обсуждает. Мне кажется, это не норма.

— Ладно, знакомь меня со своей Стеллой, — пробормотал я.

Сай ухмыльнулся и сделал несколько глотков из стакана. Потом сощурился, пристально посмотрев на меня.

— Вы уже знакомы, Киллиан.

* * *

Очередная вспышка ужаса и страха накатила с такой силой, что в глазах потемнело. Сил терпеть не было, и я подскочила. Мое горло напряглось от вырвавшегося истошного крика, и меня охватил озноб. Я взмокла от напряжения и тревоги. Внутри все сжалось, мне казалось, что я задыхаюсь. Воздуха не хватало, перед глазами вставали пугающие и мучительные картины, отрывки воспоминаний, от которых хотелось забиться в угол и зареветь.

Я стала хватать ртом воздух, словно рыба, и вцепилась себе в горло. Было такое ощущение, словно меня душат, но при этом собственные руки не слушались. Мне казалось, что пальцы не мои вовсе, я перестала чувствовать конечностями что-либо вообще. Вокруг было темно, а прямо в центре, передо мной, забилась в конвульсиях мать.

Я вновь ощутила себя беспомощной, не имея сил и возможности позвать кого-то. Я вновь оказалась в том всепоглощающем кошмаре, который накрыл меня с головой. Не могла оторваться от вида дергающейся мамы, чьи темные глаза закатились, а платиновые волосы были разбросаны по мокрой подушке.

Мне плохо. Как же мне плохо.

Я подорвалась с кровати, обхватив тело руками, и стала бродить по помещению, пытаясь унять себя. Я сама не могла разобрать, что бормотала и шептала под нос, куда вели меня ноги. Единственное, что я чувствовала, это тревогу. А тело не слушалось.

Еще секунда, и я сошла бы с ума.

Но вдруг я ощутила, как крепкие руки легли мне на плечи и повели куда-то. Я села на кровать, но эти пальцы продолжали держать меня, не пуская и не давая пошевелиться. Сквозь гул и тяжелую тишину, стоящую в ушах, я услышала далекий голос. Он становился все яснее, ближе и казался очень знакомым.

— Лисс! Лисс, прошу тебя, — доносились обрывки фраз. — Лисс, очнись, это просто галлюцинации! Это все неправда!

Я замотала головой, жалостливо заскулив.

— Я здесь, я с тобой. Открой глаза!

Образ умирающей мамы стал расплываться, и через эту рябь я наконец увидела что-то другое. Что-то реальное.

— Тише, тише, спокойно. Все хорошо, слышишь? Все хорошо…

Я ощутила, как он обнял меня, а потом погладил по голове. Ясные желтые глаза, блестящие в темноте, с волнением смотрели на меня. Галлюцинации почти исчезли в тот момент, когда я увидела, где нахожусь, и поняла, что происходит.

Тревога, страх и ужас медленно исчезали, давая возможность успокоиться и вдохнуть свежего воздуха.

Я задрожала, с жадностью втягивая воздух.

Передо мной на коленях стоял Марьен, сжимая мои руки в своих ладонях. Он сосредоточенно смотрел на меня, пытаясь понять, закончился ли у меня припадок. Я сидела на кровати, сгорбившись, и смотрела сквозь брата в пустоту.