смеёшься-то? – холодно осведомился он, одновременно удивлённый её хорошим произношением на латыни и ироничным отношением к каноническим текстам.

– Вы действительно верите, что пример чужой праведной жизни может хоть что-то поменять в жизни обычных обывателей, которым до святых, как пешком до Луны?

– Ты ведь сама мне вещала, что проповеди окормляющего тебя священника образумили тебя и в достаточной степени поменяли твоё мировоззрение. Неужели лгала? – он не смог скрыть раздражение, что кто-то осмеливается иронично отзываться об утверждённых им канонах.

– Ему я поверила, что священникам и вправду Богом дарована способность чувствовать намерения Господни и воплощать их в жизнь. А вот стоять всю свою жизнь на коленях, заунывно читая одну и ту же молитву, никакого подвига я в этом не вижу, да и смысла не вижу тоже, и вряд ли у меня сил хватит просто без иронии прочитать об этом, не то что сделать… Так что наказание вы мне и правда придумали очень для меня сложное, и я буду стараться его избежать.

В её голосе было столько искренности и открытости, что Эрбил не смог сдержать улыбки.

– Пример ты привела достаточно нетипичный, многие святые жизнь не в молитвах провели, а в гонениях и посвятили её отстаиванию святой истины, а некоторые даже пожертвовали ради неё всем.

– Не хочу спорить, – она потупилась, – но эти примеры вообще неактуальны. Сейчас, к счастью, не те времена, когда святая истина нуждается в защите. Её охраняет закон. Каждый здравомыслящий прихожанин её принимает всей душой, а вот отстаивать её в споре с еретиками и колдунами обычному обывателю и не по силам, и по статусу не положено, это дело вашей службы. Так что для ваших соратников эти примеры, может, и могут быть путеводной звездой, но от меня они необычайно далеки.

– Понял, логика в твоих рассуждениях есть. Но смеяться над каноническими текстами я тебе всё равно не советую. Не ровен час тот же Илиас услышит, и у меня будут проблемы, – с усмешкой проговорил он, решившись сослаться на помощника, чтобы не углубляться в спор и снова ненароком не сбить её с позитивной вибрации.

– Хорошо, поняла, я постараюсь не доставлять вам проблем, – она вскинула голову и вновь очаровательно улыбнулась.

– Вот и молодец, я рад, что мы начали находить с тобой взаимопонимание, – улыбнулся он ей в ответ, радуясь, что, похоже, нашёл способ управлять её поведением, не пугая и не разрушая её эмоциональный настрой, который ему был необычайно приятен. – Пойдём провожу.

***

Как только глава инквизиции оставил Миранду одну в библиотеке, она прошла в предоставленную ей келью и в изнеможении опустилась на кушетку.

День выдался сложным. Голова раскалывалась от переутомления и боли. Она прикрыла глаза, осторожно проверила, нет ли наблюдения за её полем, и, облегчённо вздохнув, стала пытаться с помощью медитации сбросить напряжение и восстановить силы.

Когда головная боль стала стихать, она удовлетворённо улыбнулась. Радовало, что для проживания ей отвели изолированное помещение и ментальный надзор не установили. Во-первых, это дало возможность быстро восстановиться, а во-вторых, это был хороший знак. Значит, Эрбил окончательно уверился в отсутствии у неё силы. Правда, она для этого постаралась на славу, чтобы максимально дать ему почувствовать, что абсолютно беспомощна и не защищена перед ним, при этом не собирается скрывать своё мнение или пользоваться его расположением и не особо сильно боится его потерять, как и свою жизнь. Конечно, она очень рисковала и пару раз сыграла на грани фола, но результат того стоил. Эрбил среагировал именно так, как она и ожидала. Дальнейшее было делом техники. Пара месяцев, и он будет с ума сходить без неё, привыкнув к её донорству. И вот тогда она начнёт свою игру. Но пока об этом рано. Всему своё время. Сейчас его время, и пусть получит максимум удовольствия до того, как придёт её черёд.

Глава 8

Уже через месяц глава инквизиции и помыслить не мог надолго от себя отпустить так неожиданно появившуюся у него пассию. Он брал её с собой на заседания Совета и проводимые им разбирательства, она сопровождала его на всех трапезах и во время работы. Благо характер у неё оказался на редкость покладистым, и вела она себя везде очень достойно и скромно. Правда, иногда, в процессе разбирательств, сильно расстраивалась и теряла позитивный настрой, но никаким другим образом происходящее не комментировала. Он сам, чтобы её порадовать, порой менял решения и всегда был вознаграждаем за это бурей радости и восторженных эмоций.

Единственным местом, куда он её не водил, была темница, поскольку понимал, что если даже некоторые решения Совета её удручают, то что говорить о допросах подозреваемых и условиях их содержания. Там она точно будет сильно и надолго огорчена. Поэтому для своих визитов туда он теперь чаще всего избирал ночное время.

Илиас всем происходящим был не особо доволен и даже один раз осмелился высказать ему претензии, но он быстро осадил ученика, а по совместительству и помощника, и тот вынужден был принять происходящее как неизбежную данность. Однако всё равно старался не оказывать никаких знаков внимания Марте, порой даже не здоровался и не отвечал на вопросы. Эрбил списывал это на ревность и даже озадачиваться этим бы не стал, если бы не её реакция на это. Марта явно старалась снискать расположение Илиаса и огорчённо сникала каждый раз, когда он её игнорировал. Однако не жаловалась, и все его попытки вмешаться старалась пресекать. И вот это её достаточно трепетное отношение к ученику постепенно начало его злить.

В один из дней он не выдержал и тоже попытался начать её игнорировать, но она совершенно спокойно восприняла его суточное отсутствие, а когда он не ответил на её радостное приветствие, лишь согласно проронила: «Я вижу, вам недосуг сейчас со мной общаться, не смею надоедать», и уткнулась в книгу. Тогда он стал её дёргать раздражёнными заданиями по поиску книг, ругаться и даже кричать, на что она в ответ грохнула все найденные ею книги на пол и вообще отказалась общаться с ним, порекомендовав отправить её на костёр, раз она его так раздражает.

Поняв, что снова рискует остаться без её позитива, Эрбил наплевал на гордость и, схватив её в охапку, начал уверять, что она не раздражает его ни капельки, просто у него был тяжёлый день и он устал. Моментально обрушившаяся на него волна радостной благодарности и прижавшиеся к его губам её губы уведомили его, что он выбрал правильный выход из сложившейся ситуации.

Оторвавшись