только после дождя! Как интересно получается: такая скучная погода, как дождь, порождает такую красоту ‒ радугу!

— А ещё солнышко, что выглядывает из-за тучек! Без солнечных лучей радуги не получится.

— Да-да-да! — обрадовался домовой. — Дождь и солнце рождают радугу. Скорее бы капать перестало. Ух, и красотища будет!

— А ещё, — дед хитро усмехнулся и подкрутил ус, — если пройти под радугой, то может исполниться любое, самое заветное желание!

— Сто тыщ банок с клубничным вареньем? — выдохнул Мефодий и смутился.

— Всё может быть. Или, если найдёшь, откуда радуга начинается, то там, под её разноцветной ногой, увидишь сокровище!

— А какое, какое сокровище? — заёрзал домовой, представляя, что там, под радугой, будет стоять огромный дом, рядом озеро, полное рыбы, в лесу полно ягод. Конечно, дом бабы Маши тоже был хорош, но ведь всегда хочется чего-то большего. Вот бы тогда домовым было где развернуться!

Мефодий спрыгнул с подоконника и побежал к шкафу. В нём на самой верхней полке, за чистыми полотенцами домовой хранил шкатулку с чудесами. Были там и солнечные зайчики, запрятанные в жёлтые головки первых одуванчиков, и речные ракушки, хранящие сказки, и шёпот ветра в резных свистульках, и много ещё чего. Но сейчас его интересовал только рыболовный крючок. Когда-то давно Мефодий его в шашки у водяного выиграл. Крючок был не простой, заговоренный. Если к нему привязать леску и закинуть в небо, то можно притянуть дождливую тучку к земле. Тогда ей некуда будет капать, и дождик прекратится. Мефодий ещё ни разу не пробовал крючок в действии, но раз уж подвернулся такой повод, то надо было действовать.

— Не нравится мне эта затея, — почесал затылок дед, — давай лучше подождём, пока дождь сам прекратится. А то как бы чего не вышло.

— Выйдет! Обязательно выйдет! — спрятал шкатулку на место домовой и отправился в сени, где в большом деревянном ящике у Егорушки хранились всякие вещи для рыбалки, в том числе и леска.

— Ох, — покачал головой дед, — не любит природа, когда в её дела вмешиваются, тем более пытаются перехитрить.

— Кто хитрит? Где хитрит? Я не хитрю! — ответил Мефодий, увидав удочки. Ведь удочкой гораздо удобнее ловить тучку, чем просто леску с крючком в небо закидывать.

— Я, может, для всех стараюсь, — продолжил домовой, — вот отыщем сокровище — и всем сразу хорошо станет! Ух, тогда заживём!

Мефодий схватил удочку, приладил к ней волшебный крючок, натянул панамку и выскочил на крыльцо.

Дождь крупными каплями колотил по земле, струился ручейками между пионами, пузырился в лужах, стекал водопадом с крыши в деревянные бочки.

— Брррр… поёжился Мефодий, — слякотно, мокро, холодно. Но ничего, мы сейчас это исправим! И-и-и-и раз! — замахнулся он удочкой и зацепил воронье гнездо на берёзе.

— Ка-аррра-ауулл! — гаркнула ворона что есть мочи. — Воры! Гнезда лишают! Держи! Хватай! Па-а-амаги-и-ите! — и тут, увидав, кто стащил гнездо с дерева, обрушилась на домового.

Ох и досталось ему от острого клюва да когтей! Как ни уворачивался, где только не прятался, везде его ворона находила и больно клевала. И лишь заступничество Пихто спасло Мефодия от гнева птицы.

Дед аккуратно поднял гнездо с земли, успокоил перепуганных птенцов, щёлкнул пальцами и перенёсся вместе с ними на толстый сук дуба, что рос за забором. Закрепил гнездо между веток, а сверху еще и переплёл их так, что получился навес для защиты от дождя и ветра. Ворона от благодарности даже подарила Пихто красивый стеклянный шарик с цветочком внутри и, в последний раз каркнув на Мефодия, что прятался от неё под перевёрнутым ведром у колодца, улетела к детям.

— Ну, что я тебе говорил? Ничем хорошим эта история не закончится! Пошли домой, буду тебя зелёнкой лечить, — вытащив домового из-под ведра, дед отряхнул его, поправил панамку и легонько подтолкнул к крыльцу. — Пойдём в дом, хватит мокнуть.

— Не пойду! — заупрямился Мефодий. Сорвал подорожник, поплевал на него и приладил к поцарапанному лбу. — И зелёнки не надо, так пройдёт. А вот дождь сам собой не закончится! Я сейчас ещё раз удочку закину, и всё получится! Потому что я теперь учёный.

Домовой осмотрелся вокруг, вышел на самую середину двора, проверил расстояние до ближайших деревьев и, повернувшись спиной к вороне, что насмешливо каркала из гнезда, вновь нацелил крючок на тучку.

— И-и-и-и… раз!

Взлетел крючок в небо, зацепился за краешек, подсёк тучку.

Дёрнул за удочку один раз Мефодий — гром раздался, дёрнул второй — молния сверкнула. Третий раз потянул за леску, наклонилась тучка, вниз полетела, а вместе с ней звёзды посыпались!

— Ой-ёй-ёй! — закричал Мефодий, уворачиваясь от острых пыльных углов. — Что это такое? Ай!

Вместе со звёздами во двор упала маленькая светловолосая девочка и, удивлённо озираясь, пыталась понять, что произошло.

— Здравствуйте, — сказала гостья, — я прошу прощения, но что-то случилось, и моя тучка упала. А я не успела домыть звёзды. И не знаю, как вернуться обратно. Ой, простите, я, кажется, не представилась? Меня зовут Лея, и я хранительница звёздного неба, — девочка прижала ладошку к груди и присела в реверансе.

— А мы это, порядок во дворе наводим, — смутился Мефодий, пряча удочку за спину. — Меня Мефодий зовут, домовой я тутошний. А это дедушка Пихто, он нас уму-разуму учит. Нас — это меня, Фомушку, нашего кота Кузьму и бабу Машу с внуками, когда они к ней в гости приезжают. Но сейчас все спят, потому что дождь идёт. А мы радугу ждём. Может, ты знаешь, когда она будет?

— Сегодня уже не будет, — развела руки в сторону Лея. — Тучка упала, волшебная пыльца рассыпалась, надо заново всё начинать. Протирать звёзды, прясть из собранных волокон нити, а из них уже плести радугу.

— Так это что же получается? — воскликнул домовой. — Ты знаешь, где все-все сокровища находятся? А откуда?

— Хватит, Мефодий! — остановил его Пихто. — Ты меня расстраиваешь. Где твои хорошие манеры и гостеприимство? Пойдёмте в дом, чай пить. — подал дед руку маленькой гостье. — А ты собери в корзинку всё, что упало, и занеси в дом. Надо помочь Лее с её работой, раз уж так получилось, что её тучка не удержалась на небе и упала.

— Ты, дочка, не обижайся на Мефодия. Молодой он ещё, хоть и старается выглядеть по-взрослому. А ему всего-то четыреста лет, ребёнок совсем! К тому же столько времени без пригляда жил, — рассказывал Пихто, разливая по чашкам кипяток. — Не переживай, успеем к утру и звёзды протереть, и радугу сплести.

— Только вот не знаю, как же я обратно вернусь? — пробуя варенье, спросила девочка. — Упасть с