назвал его «морфин» в честь греческого бога сновидений Морфея. Термин «алкалоид» появился в 1819 году и связан с тем, что при растворении в воде некоторые растительные экстракты проявляют щелочные свойства. С 1818 по 1860 год из растений был выделен ряд других подобных соединений, в том числе стрихнин (1818), хинин и кофеин (1820), никотин (1828), атропин (1833) и кокаин (1860).

Хотя ученые всё искуснее экстрагировали и очищали алкалоиды из растений, никто не знал, как обнаружить эти вещества в теле умершего человека. Можно было, конечно, применять пробу на вкус, описанную Стивенсоном, но это мог сделать лишь опытный специалист. Кроме того, метод был довольно субъективен и, безусловно, не позволял определить количественное содержание яда в организме. На одном неудачном для обвинения процессе об убийстве морфином французский прокурор бушевал в зале суда: «Позвольте нам сказать будущим отравителям: впредь пользуйтесь растительными ядами! Можете не опасаться: это сойдет вам с рук. Не будет никакого состава преступления!» Даже известный испанский химик Матьё Орфила, отец токсикологии и автор первой книги о ядах и их выявлении, сетовал, что обнаружить в трупе алкалоиды не всегда возможно. Для отравителей это был «зеленый свет». Позднейший анализ процессов об убийствах с помощью ядов в Британии XIX века показал, что растительные алкалоиды далеко обошли по популярности другие средства совершения убийств.

В 1851 году миф о том, что алкалоиды нельзя выявить, дал первую трещину. В Бельгии тогда шел процесс по делу Ипполита Визара де Бокарме, который отравил никотином своего шурина. Бельгийского химика Жана Серве Стаса попросили помочь правосудию и доказать наличие никотина в теле жертвы. Ученый три месяца искал способ выделить изолят никотина из человеческих тканей и наконец обнаружил, что достичь этой цели позволяет обработка полученных из тканей экстрактов эфиром и хлороформом. Чтобы подтвердить токсичность никотина, экстрагированного из трупа, Стас скормил небольшую дозу изолята голубям и ласточкам. У птиц начались конвульсии, и через несколько минут они умерли.

Следствие по этому делу успешно завершилось и повлекло за собой ряд важных событий. Во-первых, граф де Бокарме был осужден и казнен на гильотине. Посмотреть на это зрелище собралась толпа из нескольких тысяч человек. Во-вторых, потенциальные убийцы были поставлены в известность, что их яды не такие незаметные, как кажется на первый взгляд. В-третьих, вклад Жана Серве Стаса в решение проблемы экстракции никотина из трупа не остался незамеченным: его способ претерпел некоторые изменения и теперь известен как «метод Стаса — Отто». Однако, несмотря на явный успех, серьезные различия в структуре молекулы никотина и других алкалоидов, например аконитина и стрихнина, не позволяли применять единую процедуру экстракции для всех подобных веществ и всех видов тканей. Вопрос получения изолята и определения типа растительного алкалоида в теле умершего человека будет будоражить умы ученых еще много лет. При установлении факта смерти от отравления алкалоидами симптомы, сопровождавшие смерть жертвы, играли не меньшую роль, чем химические тесты, а методы выявления и анализа алкалоидов появились лишь в середине XX века.

Проблема выявления аконитина в теле жертвы остро встала, например, на процессе по делу Джона Хендриксона, которого судили в 1853 году в Нью-Йорке за убийство жены. Хендриксон был человеком, за которого никто не хотел бы выдать свою дочь замуж. Он нигде не работал, вечно пил, а когда супруга забеременела, стал искать утешения в компании других дам. Мария, жена Хендриксона, была не в восторге от такого поведения и заявила, что разводится с ним и переезжает к недавно овдовевшей матери. Однако Марии было не суждено воплотить эти планы: ее нашли мертвой в постели мужа.

Сразу же возникли подозрения, что смерть произошла не по естественным причинам. Гроб отвезли в дом матери и прямо там, в гостиной, провели вскрытие. Предварительные результаты указывали на отравление, поэтому, прежде чем предать тело земле, для анализа были взяты срезы кишечника. Потом коронеры решили, что этих образцов будет мало, и через пять дней после похорон была назначена эксгумация и взят весь кишечник целиком.

Тесты на мышьяк, цианид и ряд других веществ дали отрицательный результат, и в вопросе определения яда полиция зашла в тупик. Тщательный поиск в многочисленных медицинских учебниках указывал на то, что таинственным орудием убийства может быть аконитин. Но как подтвердить это химическим способом? Метод Стаса уже позволял обнаружить «кузена» аконитина — никотин, — но возможность применения такого анализа для выявления самого аконитина еще предстояло обосновать. Парижская коллегия фармацевтики даже назначила солидную премию тому, кто изобретет тест на аконитин, однако награда осталась невостребованной.

Все это не смутило главного свидетеля обвинения, доктора Джеймса Солсбери, специалиста по медицинской химии и опытного эксперта в делах об отравлении. Он угостил содержимым желудка жертвы кошку и пришел к выводу, что имеет решительные доказательства в пользу аконитина. Когда защита попросила предоставить образец для независимого анализа, Солсбери заявил, что больше ничего не осталось, и пояснил, что «пробовал его на вкус, анализировал и остался вполне удовлетворен полученными результатами».

Когда защита поинтересовалась, что стало с котом, эксперт признал, что животное цело и невредимо. Судебные протоколы донесли до нас чудесную адвокатскую речь XIX века:

«Вы только посмотрите на эту непоколебимую уверенность доктора Солсбери. Он заявляет, что выявил аконитин! Решил великую проблему! И при этом он даже никого не пригласил посмотреть на такое открытие и подтвердить его. Он так торопится, так спешит и при этом скармливает все образцы коту. Он так хочет, чтобы его имя узнали за рубежом, что не находит времени на мгновение остановиться, принести крупицу доказательств в суд и показать ее нам, дать попробовать! Вместо этого он все отдает коту!

<…>

Кота даже не рвало, он все переварил и через три часа был здоров. Вот это кот! Вот это доктор! Вот это основанное на фактах мнение! Тут либо кот должен сдохнуть из уважения к мнению этого доктора, либо доктор должен был изменить мнение из уважения к выжившему коту»[30].

Несмотря на вопросы в отношении того, действительно ли эксперт обвинения выявил аконитин, пятого мая 1854 года Хендриксона повесили во дворе тюрьмы округа Олбани. Он по-прежнему отчаянно твердил, что ни в чем не виновен.

Как убивает аконитин

Вскоре после проглатывания аконитина желудок и кишечник жертвы приходят в беспокойство. Возникает тошнота, начинается рвота, желудочные колики и понос — организм пытается избавиться от смертельного яда. Обычно эти попытки не дают облегчения, так как некоторое количество аконитина все же успевает проникнуть в кровоток и попадает в организм. Появляются новые симптомы: ощущение покалывания и онемение вокруг рта постепенно