– Я знаю, – выдавила она и махнула рукой, чтобы не смотреть ему в глаза. – Но все в порядке. Никаких последствий, никаких обязательств. Нам было… – Имоджен запнулась и продолжила:

– Хорошо, только и всего. А теперь, с твоего разрешения, мне бы хотелось принять душ. А ты… – Она многозначительно посмотрела на дверь и ушла в ванную.

По дороге, все еще завернутая в простыню, тянувшуюся за ней по полу, Имоджен наткнулась на чемодан с одеждой, которую собрала для своего медового месяца. Ей была невыносима сама мысль о том, чтобы надеть обратно вещи, которые с таким пылом срывал с нее Рауль, поэтому она бросила их на пол и схватила первое попавшееся, что лежало на самом верху в чемодане. Войдя в ванную, она с силой крутанула кран и, не став дожидаться, когда разогреется вода, встала под обрушившийся на ее голову поток. Вода хлестала с такой силой, что заглушала ее мысли и дарила благословенные минуты забытья.

Рауль стоял и смотрел на дверь, которую с силой захлопнула за собой Имоджен.

Звук льющейся воды казался ему физическим барьером, который она возвела между ними, добавив к нему надежную дубовую дверь. Рауль ожидал чего угодно, но только не такой реакции с ее стороны. Она сказала, что хочет принять душ. Хотела, значит, смыть следы его прикосновений, его поцелуев, его обладания ею. Рауль вдруг почувствовал себя каким-то мерзким и грязным, словно он запачкал ее, а ведь все это время ему просто хотелось…

Чего? Раулю показалось, словно его со всей силы ударили в лицо, и он стоял потрясенный и растерянно моргал.

Все это время ему хотелось утешить Имоджен. Как можно испытывать такие чувства к женщине, которая лишила жизни его ребенка? И каким надо было быть дураком, чтобы заняться с ней сексом без презерватива, даже если она заверяла его, что ему нечего беспокоиться? Как он мог рисковать стать отцом еще одного ее ребенка, если не мог быть уверен, что этого малыша не постигнет та же участь, что и первого?

Нет. Подобного никогда не случится, и был только один способ гарантировать такой исход дела. Рауль вспомнил, как выглядела Имоджен, когда пересекала комнату, завернутая в простыню, которая тянулась за ней словно подол свадебного платья, и решил действовать.

Он стоял у окна, наблюдая, как первые проблески рассвета озаряют небо. Шум воды в ванной стих, а через несколько минут дверь в комнату открылась, и на пороге появилась босая Имоджен. Ее темные волосы скрывало полотенце, скрученное на манер тюрбана, и она надела бирюзово-белое платье, которое напомнило Раулю то, которое было надето на ней в тот день, когда он заметил ее в баре и уже не мог отвести глаз.

– Ты все еще здесь!

Судя по тону ее голоса, она не очень обрадовалась его присутствию.

– Я ведь говорил, я не очень хорошо следую приказаниям других.

– Я не приказывала…

– Неужели? Тогда что означал твой многозначительный взгляд и кивок в сторону двери?

Имоджен плюхнулась на кровать, сняла с головы полотенце и стала вытирать волосы.

– Мне казалось, ты хочешь уйти. Ты ведь получил то, что хотел. И, как ты сказал, тебе было хорошо.

– Это были твои слова, – возразил Рауль. – А я ничего такого не говорил.

Имоджен застыла и пристально посмотрела на него сквозь черные пряди волос.

– Рауль, не лги мне.

– А зачем мне лгать? Могу заверить тебя, для меня в том, что происходило между нами, не было ничего забавного.

Как же тогда она сама отнеслась к их близости? Имоджен наклонила голову и спрятала за прядями волос, падающими ей на лицо, смущение и боль. Слова Рауля прозвучали так серьезно, что ее сердце сжалось от беспокойства.

– Всего лишь случайная связь… – начала Имоджен и запнулась, увидев, как Рауль решительно замотал головой.

Он повернулся и указал рукой на прелестное кружевное платье, висевшее на плечиках на дверце шкафа и спрятанное в белый чехол.

– Ты была бы красивой в нем.

– Ой, только не начинай!

Ей даже не хотелось думать о том, как бы она выглядела в своем свадебном платье.

– Ты все еще могла бы надеть его, – продолжил Рауль как ни в чем не бывало, и его тон абсолютно не вязался со словами, которые он говорил.

– Мы должны дать тебе еще один шанс покрасоваться в нем.

Имоджен в шоке закрыла глаза. Ей казалось, что она спит и видит сон наяву. То, что происходило, больше напоминало какую-то галлюцинацию. Но когда она снова открыла глаза, Рауль по-прежнему стоял рядом, глядя на нее сверху вниз своим обжигающим взглядом, который, казалось, был близок к тому, чтобы содрать с нее защитный слой и оставить ее ранимой и беззащитной.

– Не пропадать же платью.

– Я не понимаю тебя, – хрипло выдавила Имоджен.

Он не мог говорить всерьез, но тем не менее в его голосе не было и намека на смех.

– Ты могла бы выйти замуж за меня.

Рауль уже говорил ей что-то подобное этой ночью, но она приняла его слова за шутку. Она посчитала их своеобразным черным юмором. Но теперь, когда он снова повторил их, у Имоджен не осталось сомнений, что он говорит всерьез.

– Но зачем?

– Дай подумать…

Он поднял руку, загибая пальцы один за другим.

– Ты нуждаешься в человеке, который поможет тебе выбраться из долговой ямы, в которой ты оказалась. Я могу уладить этот вопрос, и даже больше. Я хочу эту конюшню. Мне нравится то, что я увидел, хотя тут, безусловно, требуются огромные финансовые вложения и модернизация. И я хочу заполучить Черного Джека.

Он вообще слышал самого себя? Ведь то, что Рауль предлагал ей сейчас, было причиной, по которой он так жестоко отверг ее.

– Я тебя не понимаю. Два года назад ты обвинил меня как раз в том, что я хотела быть с тобой из-за твоих денег. Как и все остальные, разве нет? – спросила Имоджен.

Рауль в ответ яростно покачал головой.

– Элис и другие определенно сыграли свою роль. Они заявляли, что им нужен был только я, а не мое состояние.

– Так вот почему ты притворялся простым фермером?

– Пока Розали не сказала тебе правду.

– О том, что на самом деле ты крутой бизнесмен. Да, она показала мне твое оливковое масло на полках в магазине… – Имоджен замолчала, встретив потрясенный взгляд Рауля.

– Что еще она сказала тебе? – резко спросил он.

– Ничего! Хочешь сказать, что твоя подружка приукрашивала правду, когда отчитывалась перед тобой? Она поставила тебя в известность, что рассказала мне о том, что твое масло поставляется на международный торговый рынок?

Розали могла и не говорить об этом, потому что Имоджен почти не слышала ее. И ей было все равно, кем на самом деле являлся Рауль – фермером или более значимой персоной. Она сходила с ума от любви к нему и думала только о том, чтобы их роман, завязавшийся на этом волшебном острове, никогда не заканчивался. По своей наивности Имоджен попыталась убедить Рауля дать их отношениям шанс перерасти во что-то более серьезное.