закончить здесь все дела с Гильдией и прояснить для себя медицинскую сторону проблемы. А теперь придётся возвращаться в Жансон, второй за день портал… Как это ещё скажется на мадам Бертело, женщине не самого крепкого здоровья?

– Вообще-то у меня в доме найдётся свободная комнатка… – сказал Ван Дер Гакль, вдоволь налюбовавшись нахмуренным лбом госпожи Редфилд. – Даже две найдём.

– И жена твоя будет нас опять кормить на убой?

– Ну и будет, не лопнешь. Зато она потихоньку посмотрит твою мадам Бертело, ты ж знаешь, моя Милли – отличный целитель. А уж дальше понятно будет, можно ли там что-то сделать. Я правильно понимаю, ты хотела её показать магам-медикам?

– Правильно…

– Госпожа коммандер, я прошу вас и вашу спутницу быть моими гостями сегодня и далее, сколько вам потребуется, – гном церемонно склонил голову. – Мой дом открыт для вас, пока вы того желаете.

– Благодарю, мастер.

После ужина Милли – она же почтенная госпожа Миллисента Ван Дер Гакль, супруга мастера – пригласила Софию смотреть свой зимний сад с лекарственными растениями. Сам же мастер увёл Лавинию в кабинет, заговорщически подмигнув, разлил по хрустальным стаканам коричнево-золотой порто и вытащил из кармана трубку. В молчании они курили. На Христианию временно опустилась тишина, портвейн был хорош, и после суматошного, чрезвычайного длинного дня госпожа Редфилд позволила себе расслабиться. Наконец табак догорел, она отложила трубку остывать и вытащила из пространственного кармана записки Софии, две странички, исписанные округлым чётким почерком.

Хорус глядел, как по мере прочтения брови Лавинии поднимаются всё выше, и его грызло любопытство: что же там такое написано? Что могла написать эта самая не слишком здоровая выгоревшая магичка? Дочитав, коммандер поглядела на друга и хмыкнула:

– У тебя, почтенный, даже нос вытянулся, так хочется заглянуть в этот отчёт.

– Ну, хочется, – буркнул мастер. – Наша же работа, как можно не волноваться?

– На, читай, потом обсудим. Неожиданно, весьма неожиданно…

Она собралась было снова закурить, но тут в открытое окно влетел магвестник и упал ей в руки. Отложив трубку, Лавиния развернула листок и снова углубилась в чтение. Письмо было от Равашаля.

«Такое впечатление, что в отпуске ты работаешь больше, чем в обычные дни, – писал глава службы магбезопасности. – И ладно бы, сама работаешь, ты и меня пытаешься припахать! Итак, по твоим вопросам.

Случаи использования медицинских амулетов в преступных целях мне неизвестны, и в архиве таковых нет. Разумеется, до нас могло и не дойти, но, как ты догадываешься, это вряд ли. Досье на Свенгорда Нильсена имеется и у нас, и у следственного отдела городской стражи, две папки, каждая толщиной в ладонь. Приедешь и посмотришь, некому сейчас делать для тебя краткую выжимку. Ну, и насчёт третьего вопроса – нет. Честно говоря, я был удивлён, что городская стража вообще есть в той дыре, куда занесли тебя Абеона и Адиона[7]). А уж сведений о частной жизни этой самой стражи у нас и быть не может, ищи сама. Я тебя знаю, ты найдёшь. Ж.-К.Р.»

– Н-да, толку от этого было немного, но ладно, – покачала головой коммандер. – Прорвёмся.

Подумав ещё немного, она достала коммуникатор и вызвала Марджори. Та была в своей спальне, и даже уже легла, так что Лавиния с удовольствием полюбовалась на чепчик с кружевной оборкой, служивший для убережения причёски, и подумала, что ей самой надо бы подстричься, волосы отросли.

– По местной страже новости есть?

– Кое-какие есть, – улыбнулась секретарша. – Появишься – расскажу. Под щитом от прослушки.

– Вот как? Интересно… А я тебя хотела отправить в Лютецию, к Равашалю, читать досье.

– Ну, если дашь портал, так я завтра с утра перейду и к ужину вернусь, досье – дело привычное.

Подумал, Лавиния кивнула.

– Сделаем так: портальный камень возьмёшь в сейфе в моей спальне, он настроен на особняк. А оттуда уже перейдёшь в Службу, в архив. Я рассчитываю здесь закончить к обеду, и сразу присоединюсь к тебе.

– Договорились, – Марджори сладко зевнула. – А теперь спокойной ночи.

Экран погас, и коммандер подняла глаза на мастера Ван Дер Гакля. Тот смотрел на гостью с интересом.

– Иногда мне очень любопытно, что творится у тебя в голове? – сказал он почему-то печально.

– В смысле?

– В смысле, ты так торопишься, что сама себя иной раз обгоняешь. Что тебя толкает вперёд?

Лавиния подумала и пожала плечами.

– Знаешь, я не слишком сильна в части философии и психологических обоснований. Просто чаще всего я точно знаю, что конкретную работу лучше меня мало кто может выполнить, понимаешь? А найти того, кто убил моего управляющего – так и вовсе не может никто, кроме меня. Что ж тут останавливаться, надо идти! Если все будут сидеть на месте, земля вертеться перестанет…

Гном расхохотался, потом посерьёзнел и взял в руки отложенные было листки.

– Итак, твой специалист по магической кардиологии считает, что наши амулеты – стимуляторы невозможно использовать для нарушения сердечной деятельности здорового человека. И даже доказывает это выкладками, что весьма неожиданно…

– Поверь, для меня тоже. Но это означает не только то, что ты можешь быть спокоен…

– Да?

– Да. Клод Тезье был убит, и, если это сделали не при помощи стимулятора Бейнбриджа, значит, мы откатились на шаг назад.

– Будешь требовать эксгумации тела?

– Слава Единому, хотя бы копать не придётся. Тезье захоронили в семейном склепе, но всё равно радости в этом мало. К тому же, я-то думала, если твоя Милли возьмётся привести в порядок мадам Бертело, я оставлю её здесь. А так придётся просить Софию присутствовать при эксгумации… Кстати, найдёшь мне десяток амулетов против запаха?

И они заговорили о делах насущных, потому что может быть более насущным для сыщика из Службы магбезопасности и главы Гильдии артефакторов, чем спор о новых разработках?

* * *

Долгий день был и у Софии Бертело. Ещё в оранжерее она начала потихоньку зевать и морщиться над грядками с мятой, розмарином и рутой. Наконец Миллисента улыбнулась и подвела Софию к скамейке под старой яблоней.

– Совсем я вас заговорила, – сказала госпожа Ван Дер Гакль сочувственно. – Присядьте, передохните, пока я наберу трав для чая.

И отошла к грядкам. Через несколько минут, когда Миллисента вернулась, мадам Бертело уже задремала, прислонив голову к стволу яблони. Милли снова улыбнулась, отложила пучок трав, потёрла ладони, чтобы разогреть их, и медленно повела вдоль тела спящей женщины, обрисовывая контур…

Когда две дамы вернули в дом, София сразу извинилась и ушла спать, а хозяйка дома оставила собранное на кухне и поднялась в кабинет мужа.

– Ну что скажешь, милая? – спросил Хорус. –