Затем мелькание картинок прекратилось, и Палач погрузился в какую-то мерцающую тьму. В ней и родилось ясное и конкретное осознание всего случившегося: укусы Волка спровоцировали пробуждение леопардовой закваски, дремавшей до поры в Ваньке. Совладать с накатившим на него зверством негр не сумел. Тут же подоспел и шаман, завершивший наконец-таки прерванное когда-то черное посвящение.

— Что с вами, Глебов, вы меня слышите? — разорвал тьму голос Архипа Гаврилыча.

— Да, конечно, я вас слышу, хотя и не могу, что называется, вместить, — радушно улыбнулся фээсбэшнику Федор.

— И чего ж это вы не вмещаете? — не без сарказма поинтересовался чекист.

— Да зверства этого, понятное дело. Ванька-то веселый парень был, баб любил, — раздумчиво заметил Палач.

— Так он и теперь любит. Изнасиловано все женское и частично мужское население Муравьенко, некоторые посмертно, — мрачно ответил Орешкин. Помолчал немного и продолжил: — Сейчас его орда беспредельная в тундру ушла, как растворилась. Пробовали вертолетами местность прочесывать — два пропали, остальные ни с чем вернулись. Вы, Глебов, я думаю, догадались уже, зачем мы вас от смерти спасли… Думаете, по негру этому вас пытать будем? А вот и нет, вернее, не только… — зловеще захохотал Орешкин.

Ямал, тундра. Несколько дней назад

Из сугроба торчала нога. И как ее заприметил бурильщик Афанасий, поехавший с друзьями на вездеходе в тундру покататься — побухать на просторе, — загадка. Не иначе в запойной душе его сверхъестественная чуйка проявилась. Человек, из-под снега извлеченный, был странен. Поражал он несказанностью голубых своих глаз и огромностью члена. Последнее обстоятельство бросалось в глаза в силу полной обнаженности человека того. Был он как будто в сознании, но молчал. Только поводил из стороны в сторону чудными глазами своими.

Мужики влили ему в глотку бутылку беленькой, надели ватник и повезли на буровую. Первое, что пришло им в голову, — с зоны парень сбежал. Через неделю, правда, сложилось другое мнение: не иначе — инопланетянин. Основанием для подобного заключения послужили весьма необычные его свойства. Во-первых, изначально русский ему явно знаком не был, но уже через неделю он бойко лопотал на каком-то странном русско-татарско-хохляцком наречии (в полном соответствии с национальным составом бригады). Во-вторых, он играючи, в одиночку удовлетворял буфетчицу Нюрку, неисправимую нимфоманку, которой и целой бригады всегда было мало.

Отличался он также недюжинной физической силой. Лишь слегка напряглись под фуфайкой бугры каменных мышц, когда незнакомец вытягивал из болота ушедший в него по самую кабину бульдозер. И припомнили буровики, что за пару дней до обнаружения загадочного белокурого секс-гиганта Степка Корягин видел в небе НЛО. Но поскольку был он пьяница и раздолбай, то никто ему не поверил. Теперь же задумались…

Пошукав, нет ли чего в округе подозрительного, в паре десятков километров к северу на снегу обнаружили очень подозрительную круглую, пятнадцати метров в диаметре, обугленность, а рядом — продолговатую в человеческий рост. Это были следы летающей тарелки, эвакуированной поисковой командой арктогеанцев, и останки испепеленного ими же Волка. В скором времени НЛО в небе над буровой стало возникать по нескольку раз в сутки. Словно бы искало чего.

Мужики все в бригаде подобрались бывалые, не робкого десятка, а все же не по себе становилось от этих пульсирующих тревожно-неземным светом херовин над головой. Надо было что-то предпринять. Бригадир Иваныч предлагал вернуть «инопланетянина туда, откуда взяли», Степка — продать программе «Очевидное — невероятное», а еще лучше американским миссионерам какой-то космической религии, обосновавшимся недавно в Муравьенко. Но Нюрка резко воспротивилась обоим проектам и заперла сверхчеловека (а это, ясное дело, был он) в своем вагончике. Спорить с ней не стали и коллегиально порешили дождаться окончания вахты (оставалось меньше недели), а там уж и глядеть, чего да как.

Ирак. На той же неделе

Палач притаился за барханом. Зорко через прибор ночного видения вглядывался в дорогу, ведущую к развалинам древней башни. Вглядывался уже третьи сутки подряд. После бутырских кошмаров в себя он пришел поразительно быстро. Излечение и реабилитация заняли каких-то три дня. Правда, точнее сказать он не мог, поскольку сразу после беседы с Орешкиным был усыплен и пробудился свежий, как огурчик. «Видно, сильно им приспичило», — понял он сразу. Однако до какой степени, Палач и не представить себе не мог.

«Настройка» Берией демонологов дала изумительные результаты. Они не только запеленговали борменталевские нычки (запасов крови, по самым скромным подсчетам, должно было хватить на полгода. «Сука», — только и сказал при их обнаружении Лаврентий Палыч), но и сумели, воодушевленные кровавым оскалом Цербера, засечь самого Басаврюка.

Оказалось, что Тарас Опанасович снюхался теперь с главарями секты ассасинов, всеми почитавшейся давно изничтоженной. Но не тут-то было. Остатки строжайше законспирированных нелюдей обитали в пустынной и гористой местности на территории Ирака. И владели, судя по всему, некой зловещей тайной.

Недоумевал по поводу такой загогулины Берия не долго. Ровно до тех пор, пока не получил подробного отчета о ямальских событиях.

«Главная тема в этой истории — башня сатаны, — понял нарком. — Как-то оно все связано. Не иначе Опанасыч в этой дьяволиаде не последнюю скрипку играет. Вся эта хрень на Северах — его рук дело. Ну, ничего, не все потеряно», — бормотал под нос нарком, делая себе очередную кровавую прививку. Но в голосе его не звучало прежней стальной уверенности. Чуял Лаврентий Палыч какой-то подвох.

Берия издавна был осведомлен обо всех этих магическо-географических штуках. Ему прекрасно было ведомо, что главная, самая зловещая башня располагалась в окрестностях развалин Вавилона.

«Вот и потащился он туда, — сообщил Церберу осененный догадкой Берия. — Никак, он там батарейки свои подзарядить задумал. Хочет круче гор стать и сияющим, как лампочка Ильича. Собрался все наши влияния одной силой мысли давить, сука. Только забыл он, видать, что на каждую хитрую жопу есть хуй с винтом», — резюмировал Лаврентий Палыч.

Берия еще пару дней назад решил разобраться с личностью Глебова. Всестороннее, в том числе астральное, изучение его контактов дало совершенно поразительные результаты. Таинственный соратник Палача по штурму шаманской сопки, судя по целому ряду признаков, был святым, причем весьма высокого уровня. Тело сраженного пулеметной очередью неизвестного, несмотря на все усилия, обнаружить не удалось, зато была проведена генетическая экспертиза кровавой лужи, вмерзшей в склон сопки.

Сказать, что Берия его итогами был ошарашен, — значит ничего не сказать.

«Ну, Коля, ну ты дал, — только и повторял, судорожно сглатывая воздух, нарком. — Высоко ты взлетел Николай», — шептал он, чуть придя в себя, глядя воспаленным взглядом в глухо-беспросветную подземную ночь.

И только теперь он понял, что этот новый статус бывшего его спецагента как нельзя кстати. «Ничего, — усмехнулся нарком, — мы тебя все равно про погоны твои, про присягу вспомнить заставим. Крестничка-то своего ты в беде не бросишь. Верно ведь?» — заорал вдруг Лаврентий Палыч, грозя невидимому небу кулаком.