— Может, они просто не любят, когда ими пытаются манипулировать? Никому не нравится, когда его используют?

По тому, как кривится лицо полуэльфа, понимаю, что попала в яблочко. Он и с драконами пытался играть в свои игры. 

Неудивительно, что прямолинейные ящеры его послали. 

— Рассказывай все с начала, — приказывает Аншлер, — не упуская деталей. 

Пожимаю плечами.

— Было бы чего упускать. Упала, вынырнула. Сориентировался по солнцу и поплыла в сторону берега. По дороге захотелось пить, сделала перегонный куб и опреснила немного воды. 

— Как?! — прерывает меня полуэльф. 

Объясняю на пальцах смысл своей конструкции. И снова любуюсь на потрясенное выражение лица. Оно определенно больше идет миллиардеру, чем самоуверенные ухмылочки. 

— Но это… это дичь! Так никто не делает.

— Шикарно! Значит, я могу подать заявку на патент?!

Аншлер крутит у виска пальцем.

— Можешь, конечно! Но так никто не делает, потому что это — смертельно опасный идиотизм. Есть куда более простые способы опреснения воды с помощью магии.

А вот сейчас было обидно. 

— После моих экспериментов с перегонным кубом защитные чары слетели, и пришлось раздеться. 

— Неудивительно. Любое использование магических полей рядом с таким сложным комплексом чар рвет плетение. 

— Ах, ну простите, не знала. Наверное, потому что кое-кто забыл провести для меня инструктаж перед тем, как вытолкнул… — осекаюсь, огорошенная внезапной мыслью. — Как ты сказал? Любая магия рвет плетение? 

В памяти проносятся первые секунды в воздухе. Неудачная попытка зацепиться за стремительно удаляющийся дирижабль с помощью воздушного лассо. И красная вспышка перед глазами. 

Кажется, я знаю, почему отказал маяк. 

*** 

— Ты… ты…

Невиданное зрелище: у его миллиардершерства нет слов.

— Да, я — это я. Кем мне еще быть?

Он вскакивает, прожигает меня испепеляющим взглядом. На мгновение я даже пугаюсь. Кажется, полуэльф сейчас исправит ошибку судьбы и лично придушит непонятно как выжившую в открытом море попаданку. 

Но вместо этого Аншлер стискивает кулаки, резко отворачивается и принимается мерить шагами комнату. Похоже, для миллиардера это штатный метод успокоения расстроенных нервишек. 

Я слежу за ним, ощущая в душе еле заметный огонек злорадства. Полуэльф за сегодня прибавил мне изрядное количество седых волос, но теперь мы квиты. 

Он резко останавливается и оборачивается ко мне. 

— Ты хоть понимаешь, что могла погибнуть?! 

Пожимаю плечами.

— Теперь — да. 

По коже дерет мороз от мысли как близко я была к свободному падению в бездну. 

— Да ни демона ты не понимаешь! — полуэльф срывается на крик. — Запускать динамические магические поля в момент, когда разворачивается плетение?! Да ты чудом не уничтожила купол! Чему тебя учили?! 

— Ничему. Я самоучка.

Это не совсем правда, и дома я спрошу у Тайберга почему его ученица не в курсе таких жизненно важных аспектов. Но винить мессера всерьез у меня язык не повернется — наши тренировки редки и хаотичны, а в последнее время и вовсе прекратились. У меня банально нет на них времени. 

Миллиардер резко выдыхает сквозь зубы, возвращается к столу и опирается руками на него, нависая надо мной. 

— Это пора прекращать! Завтра же в Арс прибудет лучший наставник. Впиши занятия с ним в свое ежедневное расписание.

Вечер как-то резко перестал быть томным.

— Нет, — спокойно и четко говорю я, глядя ему в глаза. 

— Что значит “нет”?! — он взрывается. — Хочешь повторения сегодняшнего?! Ты должна знать хотя бы азы… 

— Позвольте мне самой решить, что делать со своей магией и своей жизнью, господин Аншлер. Вы мне не опекун. 

Он зло щурится. Неприятная улыбка кривит красивые губы.

— Это можно поправить.

— Ты обещал не вмешиваться! 

— Это было до того, как ты чуть было не сдохла у меня на руках по собственной глупости.

— По собственной?! — я тоже повышаю голос. И встаю, копируя его позу. — О нет! Ты силой запихнул меня в свой виндкатчер, не провел нормального инструктажа и столкнул вниз. Все, что случилось, случилось ПО ТВОЕЙ вине! Из-за ТВОЕГО идиотизма!

Несколько мгновений мы стоим, замерев друг напротив друга, разделенные столом, как барьером. Магия поднимается внутри всесокрушающей волной, воздух в каюте вибрирует от накала.

В глубине души снова тревожно звякает мысль, что надо бы иначе — дипломатичнее, мягче. Но я слишком зла, чтобы прислушиваться к ней. 

Деликатный стук со стороны двери.

— Десерт для леди Эгмонт, — с интонациями дворецкого из английских фильмов объявляет секретарь. За его спиной мнется стюард с тележкой. 

Миллиардер выдыхает и машет рукой.

— Накрывай! 

Пока стюард сервирует стол и разливает чай по чашкам, я успеваю успокоиться и включить мозг. 

Все неправильно. На прошлой встрече мы с Анри достигли компромисса, который меня более чем устраивал. Будет очень глупо порушить все договоренности из-за сегодняшнего инцидента. 

Торт на тарелке еще теплый. Он украшен взбитыми сливками, пахнет ромом и шоколадом. Есть уже не хочется, но устоять перед этой прелестью невозможно. Тем более что лакомство приготовили специально для меня. 

— Да, я согласна, что поступила глупо, когда попыталась зацепиться за дирижабль, — едва за стюардом закрывается дверь, я нарушаю молчание. — Но попробуй встать на мое место. Меня почти что силой выпихнули за борт на огромной высоте. Без инструкций, без объяснений. Что я должна была подумать?

Аншлер горбится и опускает взгляд. 

— Да, это моя вина, — глухо признает он. 

Вау, свершилось! 

— У меня проблемы со слухом или Анри Аншлер действительно признал, что был неправ? 

Кривая ухмылка. 

— Я был неправ. Теперь ты довольна? 

Прислушиваюсь к себе. 

— Пожалуй, да. Особенно, я буду довольная, если ты пообещаешь больше никогда так не делать. 

— Как “так”?

— Не решать за меня, что будет для меня лучше. Не заставлять силой делать то, что я не хочу. 

Миллиардер медленно качает головой.

— Прости… Этого я обещать не могу. 

— Почему? — внутри все неприятно сжимается. 

— Потому что обстоятельства могут быть разными. А я ненавижу нарушать свое слово.