С появлением темных, выходит, нужно разобраться и с их магией. Особенно со способностью забирать саму душу. Теперь понятно, от чего пробирало короля Дармаша с приближенными — людей весьма почитаемых, заслуженных и магически одаренных. Наверное, не как я, от зловещего вида иномирцев в обморок не падавших. Лорд Хортус, маг со стальными нервами, жутковатых темных пришельцев точно не испугался, хоть и опасался. И несмотря на эту их способность, меня отправили с ними. Думаю, без особых сомнений.

До самого вечера я ехала молча, потрясенная произошедшим сегодня и новым знанием о своих спутниках. А вчера, по наивности и недоразумению, решила предложить им в Цветане поселиться. Жить рядом с «душегубами»! Страшно. И опасно! По сути, их магия чем-то напоминает воздействие белых… бр-р-р…

* * *

С местом ночевки сегодня нам с лошадьми повезло. Риирцы нашли маленькое, видимо, родовое поселение из трех добротных домов, обнесенных высоким крепким забором. В сарае лежало сено, и расседланные уставшие коняги, не дожидаясь овса, принялись за него.

Надо отдать должное, темные тщательно заботятся о животных, несмотря на то что судьба их, по сути, предрешена. Рано или поздно, в любой момент, станут жертвами монстров.

На душе у меня было слишком тяжело. Еще не зарубцевались раны от разорванных магических связей с погибшей сестрой, вновь терзали воспоминания о родных, а сегодня — снова смерть. Все разом и скопом, словно сговорилось, навалилось, грызло и давило пудовым мешком. Я ощущала себя несчастной, смертельно уставшей и больной, проходя в дом в сопровождении Кайго. Сразу забралась с ногами на широкую лавку в горнице и легла, положив под голову торбу, блаженно вытянув ноги и прикрыв глаза.

Но заснуть не получилось. Я чувствовала взгляд застывшего рядом охранника, упорно не дававший спокойно заснуть. Вздохнув, приоткрыла глаза и встретилась с его светящимися потусторонним светом зелеными глазами, слишком пристально изучающими меня из-под капюшона. Повернувшись на бок, подтянула колени к животу и подложила под щеку руку в меховой рукавичке. Мех щекотал ноздри, на ворсинках быстро застывали кристаллики от моего дыхания.

— Леди Оливия, вам необходимо поесть. — В голосе Кайго прозвучали нотки искреннего беспокойства.

— Спасибо большое, но я пока не хочу, — тихо ответила я, снова прикрыв глаза в надежде, что меня оставят в покое.

Как же я устала. И держусь, наверное, исключительно жаждой жизни да благодаря желанию вернуться домой и восстановить любимую Цветану. Пока есть хотя бы малейший шанс, надо все сделать для процветания родины. Просто сейчас мне необходимо отдохнуть, потому что от усталости я уже не чувствую ни холода, ни голода. Магу земли нужны солнце, воздух и песня земли, а здесь я словно слепну и глохну, грудь давит холод чужого мира. Земля не поет, а лишь едва слышно стонет, скованная морозом, засыпая навеки.

У меня даже сил не осталось сказать об этом Кайго, а Хейго советовал делиться с ними всеми проблемами в пути. Слишком трудный день сказался на моем самочувствии и отношении к жизни. Огромное моральное давление в дополнение к трагическим воспоминаниям и потерям. И ведь взамен пока ничего, что бы чуть-чуть утешало. Лишь призрачные мечты и надежды.

— Леди Оливия, вы должны встать и поесть, — прозвучал приказ Хейго.

Не посмев просто отвернуться и уснуть, я неохотно открыла глаза — и сон как рукой сняло от удивления: он держал в руках ведро с горячей водой и тарелку с вкусно пахнущей похлебкой. Не ежедневную, порядком надоевшую картошку с мясом, а что-то новое, хоть и не кулинарный шедевр.

Я резко села и выдохнула потрясенно:

— Это мне?

Голубые глаза насмешливо вспыхнули. Кажется, он удивился моей радости столь малому.

— Вам, леди Оливия. Сначала помывка, а то слишком много тепла. Но сегодня можно — дом достаточно надежный. Потом обязательно поешьте. Если остынет, я подогрею. Внутри защитного купола будет сохраняться тепло, вы не замерзнете. Коснитесь ведра, он накроет вас, только не пугайтесь. Мы подождем снаружи.

Хейго поставил ведро возле лавки и вышел. Больше не медля, я начала спешно раздеваться. Как обещано, серый купол, созданный магией темных, расширился, укрыв меня. Я склонилась над водой и с наслаждением, поторапливаясь, помылась. Какое счастье! Словно смыла проблемы и усталость. Только голову вымыть не решилась, иначе на морозе мокрые волосы льдом схватятся, а рисковать даже ради чистоты неумно.

Поэтому заманчивую мысль воспользоваться своей бытовой магией, чтобы быстренько высушить волосы, отринула, тяжело вздохнув. Еще неделю можно потерпеть, забыть о заложенных с детства привычках. Хорошо запомнила, как на второй день путешествия, на привале, по привычке почистила меховые штаны, на которые уронила тарелку с едой, не удержав меховыми рукавицами. Темные моментально отреагировали: двое встали вплотную ко мне, остальные скользнули к лошадям — а в следующий миг вокруг нас взметнулись снежные смерчи, из которых выскочили монстры.

Воочию убедилась тогда, с чем связан категоричный запрет на любое использование магии: мой дар действительно горящий факел, сильнейший призыв и маяк для белых тварей.

Я шустро вытерлась и надела чистое белье, уже леденеющими руками застегнула верхнюю одежду, раскатала меховой мешок и залезла туда. Тарелка с едой хранила тепло, и пальцы я согревала, держа ее и смакуя простенькую похлебку из крупы, вяленого мяса и непроваренных кусочков овощей. Готовили, однозначно, сами риирцы, но было все равно вкусно, тепло и сытно.

Решено: разрешу им поселиться на своих землях.

Как заведено, трое темных остались с лошадьми, четверо пришли охранять меня — главный груз. Ну и мешок с «Шарлем», который заносили на ночь в помещение или клали рядом со мной, если ночевали в поле. Видимо, предпочитали самое ценное хранить в одном месте, на всякий случай. Приходилось спать рядом с телом кузена, но, в сравнении с другими трудностями путешествия, это такая, в сущности, ерунда. Опасаться надо живых, а не мертвых. Кроме того, к ночи я выматывалась настолько, что мне было все равно.

В холодном синеватом сумраке, поддерживаемом парой магических светляков под потолком, караульные, чтобы не смущать меня, немного смешно уселись рядком на лавке напротив. Невольно вспомнились байки-страшилки, коими нижнее сословие Эйра частенько пугало своих детей, дабы на кладбище игр не затевали. Якобы смерть — костлявая баба в черном плаще с косой — за душами смертных там охотится. Вот мне на миг и почудились сразу четыре подобные «бабы».

— Душу отпустили? — вырвался насущный вопрос.

Кайго встал, блеснув в сумраке зелеными глазищами. Подошел ко мне, заставив напрячься и бросить быстрый взгляд на Хейго. Но тот смотрел, как обычно, внимательно и беспокойства не проявлял. И опять же, удивив себя саму, я тоже успокоилась.

Присев на краю моей лавки, даже не коснувшись плащом шкуры, Кайго вытянул руку, тряхнул кистью, сбрасывая черную перчатку-тьму. Та исчезла. Риирец раскрыл «обнаженную» ладонь и произнес: