Темные вели себя так, как если бы выполняли рутинную работу. Несколько выделялись из общей компании Хал и Хейго. Один — тем, что пытался вести со мной светский разговор и учился шутить, в какой-то степени развлекая; второй — проявлением ненавязчивой заботы о моем физическом и душевном состоянии. Хотя иногда я ловила на себе разноцветные взгляды других риирцев, внимательные и цепкие, словно те искали во мне нечто, свойственное потомку королевского рода. Наверное. Но видели неуклюжего «мехового» снеговика, которому даже головой вертеть проблематично, чтобы ответить на их любопытствующие взгляды. И тогда я вновь настораживалась.

И все же, стоило мне уткнуться взглядом в широкую спину или профиль Хейго, тревожные мысли постепенно отступали, вновь сменяясь любопытством. Раньше меня не занимали ширина мужских плеч, сила рук и все остальное, из чего слагается мужественный облик. Даже поначалу наводивший страх плащ-тьма, клубящейся черной массой спускающийся донизу, притягивал внимание. Таким образом, наблюдая за темным, я подметила еще одну странность: вылетавший из-под лошадиных копыт снег не оставался на подоле, а исчезал, попадая на «ткань». Неужели проникал сквозь нее?

Вроде ничего нового не происходило, но конкретно этот риирец не отпускал моего внимания, и я совершенно свободно, не опасаясь выглядеть неприлично, рассматривала нашего командира. И пусть у меня поредеют волосы, если я не ощущала на себе его не менее пристальный изучающий взгляд, когда меняла объект своего внимания. Правда, Хейго ничего не стоило скрывать свой интерес. Хотя, возможно, это было простое любопытство.

Сразу за околицей занесенной снегом деревушки от идущего в голове нашего отряда Свера резко выстрелили серые «нити». Получив сообщение, риирцы остановились, положили ладони на холки лошадей. Видимо, угрозу почувствовали серьезную, раз Хейго помимо лошади решил «успокоить» и меня, опустив тяжелую ладонь мне на бедро. Я невольно посмотрела вниз: его рука, словно в черной перчатке, резко контрастировала с мягким белоснежным мехом моих штанов. И, несмотря на толстый пушистый мех, длинные мужские пальцы перекрыли мое бедро, словно утверждая право сильного. Конечно, с такой-то лапищей!

Посмотрев на Хейго, я столкнулась с его пронзительным взглядом. Глаза цвета горного хрусталя предупреждающе блеснули под капюшоном. Затем он тихо, но жестко предупредил:

— Сейчас молчи, что бы ни случилось! Помни, я рядом!

Какое уж тут спокойствие! Хейго впервые за шесть дней обратился ко мне так строго и сразу отвернулся, но продолжил поглаживать по бедру. Бессознательно, наверное. Больше ничего на сей счет подумать не успела — вокруг нас вырос и уплотнился серый защитный купол магии темных. А в следующий момент начали закручиваться десятки — о, боги, десятки! — снежных смерчей. Один за другим из них выходили монстры. Я вцепилась в луку седла, вытаращившись на жутких созданий.

Как же их много в этот раз!

Снежные твари рыскали вокруг нас. Темные отводили лошадей с их пути, избегая случайного столкновения, словно в шахматы играли на выживание, меняя один квадрат на другой. И все это происходило в звенящей тишине, нарушаемой лишь всхрапыванием испуганных животных и бешеным стуком моего сердца. Как ни странно, рука Хейго, лежавшая на моем бедре, и тепло его магии действительно придавали мне уверенности.

Играть в шахматы и искать свободные клетки становилось все сложнее, наш отряд постепенно разделился на мелкие группы, чтобы лавировать между тварями было легче. А затем произошло жуткое. Кайго снял поклажу с лошади, свалил ее кучей в снег. Положил ладонь на голову старому коню и — выпустил тьму. Я задохнулась от зрелища брызнувшей из пальцев темного серой массы, которая паутиной начала оплетать лошадиную морду. Потом паутина разбухала, наливалась черным цветом, словно высасывала саму жизнь из лошади. Я всхлипнула, ладонь на моем бедре предупреждающе сжалась, сдавливая, но не причиняя боли.

Дальше я сквозь слезы смотрела в глаза Хейго, в которых были приказ молчать и сочувствие. Он не позволил мне отвести глаза, «отпустил» только тогда, когда после жуткого хрипа раздался глухой топот копыт. Конь, словно заведенная игрушка, ритмично переставляя ноги, уносился в белое безмолвие. За ним азартно рванула огромная свора монстров.

Кто бы сомневался, что скоро несчастное животное настигнут и разорвут в клочья?

Зато наш путь стал свободным, чем мы воспользовались, быстро уходя прочь. Старые лошади очень бодро рысили, спеша убраться подальше от белых хищников, и сама я невольно сжимала бока своей клячи, к счастью, оставшейся при мне.

И ведь подобное может произойти с любым… живым. Со мной, если отстану!

— Не оплакивай его! — неожиданно прошелестел Хейго. — Он спас других, дал нам еще немного форы. Чем позже о нас узнают белые, тем дальше мы пройдем без особых проблем.

— Но его смерть будет мучительной… — всхлипнула я.

Глупо, конечно, в ситуации, когда от нас зависит судьба мира, а не только коня, но смерть всегда ужасна — люди ли умирают, или животные. К этому невозможно привыкнуть!

— Кайго забрал его душу, прежде чем отпустил, не переживай. Лошадь увела охотников за собой, но была уже практически мертвой и боли не почувствует. На ближайшей стоянке он отпустит душу на свободу, животное заслужило эту честь.

— Он… вы можете забрать душу? — просипела я, вытаращившись на Хейго.

Несколько долгих страшных мгновений мы смотрели друг на друга, и я вновь, уже в который раз, удивилась: его лицо, с такими знакомыми чертами давно почившего легендарного воителя Цветаны, но в то же время другое, будто прижилось. Полностью закрепилось. Теперь эмоции и чувства вполне сносно отражались на нем. Чего сам темный, кажется, еще не осознал. Вон как хорошо проступила досада и легкое раздражение.

— Да, — все же ответил он и отвернулся.

Настаивать на продолжении неприятной и опасной темы я не стала. Пожав плечами, задумалась о другом. На Эйре существуют четыре типа представителей, наделенных магией: стихийники, материалисты, менталисты и жизневики.

Дар стихийника может быть уникальным, определенной направленности и энергии — огня, воды, воздуха, земли — и смешанным. В зависимости от того, какой энергией наделен стихийник, та и будет ему наиболее подвластна. Что не отменяет способностей в других сферах, но они даются значительно труднее и требуют больших затрат сил.

Самая большая группа магов — материалисты. Не обладая стихийными способностями, они могут использовать любую материю для придания ей нужной формы и свойств. Материалисты, как и стихийники, обладают своей энергией.

И наконец, выражаясь высоким слогом, обладатели психических и интеллектуальных способностей — менталисты. Главное оружие которых — мозг и сила для воздействия на сознание окружающих.

Особой, весьма уважаемой и востребованной группой среди магов являются жизневики, которые делятся на целителей, что ставят на ноги любого больного, еще живого, и некромантов, поднимающих уже мертвых. Несмотря на более чем специфичную деятельность, последние успешно служат государству. В основном в сыскных ведомствах, охранных и прочих, связанных с упокоением и наследованием.