а потом… уже по ситуации. Я сложила свои пожитки, выпила воды и, зажав в кулаке кусок мяса, побрела в южном направлении.

Топала я до самого заката, и только когда начало смеркаться, решила устроиться на ночлег. Думала разжечь костёр, но побоялась, что ушла недостаточно далеко и лучше не рисковать. Какие деревья годятся для ночлега, я уже знала. Среди разнообразной древесной растительности попадались весьма интересные экземпляры: не слишком высокие, но толстые и раскидистые деревья с широкими и плоскими у основания ветками. Это плоское и слегка вогнутое основание делилось на две-три, а иногда и четыре ветви. Выбрав подходящее дерево, я перебросила через самую низкую двойную ветвь верёвку, закинула наверх мешок и попробовала забраться. Ничего не получилось. Конечно, в детстве я лазила по деревьям, то за соседскими яблоками на даче, то в лесу за орехами, но не более. Поэтому я обвязала верёвку вокруг себя и повторила попытку.

С пыхтением, сопением, ругательствами и проклятиями в адрес содранных ладоней и дерева, чтоб его короеды съели, а также чертей, демонов и всякой другой нечисти, которая занесла меня на эту планету, я всё-таки залезла. Когда отдышалась, то уже без помощи страховки поднялась на другую ветку повыше и решила обосноваться на ночь здесь. «Надеюсь, дождя не будет, – пробурчала я, раскладывая на соседних ветках своё сырое добро. – Как-то же надо всё это высушить». Закончив, я поняла, что спать придется как есть: ни укрыться, ни постелить нечего, всё ещё мокрое. Ладно, как-нибудь обойдёмся, только бы ночь была нехолодной.

Ложе оказалось вполне комфортным, твёрдым конечно, но безопасным. Я не боялась, что, заснув, свалюсь вниз. С одной стороны – массивный ствол, а с другой – широкое углубление в том месте, где ветка вырастала из ствола. Я лежала как в люльке, только ноги немного свешивались. Пока я крутилась, пытаясь найти удобную позу, совсем стемнело. И только закрыла глаза с мыслью, что сейчас позову Мозгового, как открыла их уже на рассвете.

Занималась заря, двух солнышек за листвой было не видно, вокруг стелился лёгкий туман и где-то в кронах тренькали лесные пташки. Стуча зубами от утренней прохлады, я полезла проверять свои пожитки. Сырые, конечно, но уже лучше. Медленно и осторожно я спустилась.

– Доброе утро, – послышался голос внутри. – Ты хорошо спала и хорошо отдохнула.

– Доброе… – буркнула я в ответ, – только очень холодное.

– Ничего, ты уже закалённая, не замёрзнешь, – захихикало в голове.

– Хорошо тебе говорить. Ты сидишь у меня внутри, в своей библиотеке, в тепле и с удобствами; я тебя согреваю, даю свою энергию, и вообще… это я тут зубами стучу.

Повисла какая-то напряжённая пауза. На секунду показалось, что Мозговой то ли смутился, то ли обиделся, то ли я его в чём-то подловила. Я ощущала его стыд и какое-то сожаление по поводу чего-то, но непонятно чего.

– Эй, Мозг? Ты что, обиделся что ли? Ну прости, я не хотела. Просто ещё толком не проснулась. Эй, только не дуйся… Ну пожалуйста!

– Это ты меня прости, – тихий, вкрадчивый голос в ответ. – Я, наверно, бываю слишком резок с тобой, – он как будто вздохнул. – Но это потому что я люблю тебя, ведь ты – это я, а я – это ты.

– Я тоже тебя люблю, мой хороший. Без тебя я бы совсем пропала. Всё верно, я – это ты…

Он продолжил:

– А ты – это я.

Глава 2

Шла я целый день практически не останавливаясь, изредка прихлёбывая воду из фляги и жуя на ходу. Ремень я втянула в другие штаны и надела их полусырые на себя, как и вторую рубаху, так всё быстрее просохнет. Кинжал пристегнула к поясу, за маленькое колечко на ремне, а флягу перекинула через плечо, благо она была с длинным ремешком. Проверяя направление, я бодро топала, перелезая через поваленные стволы и обходя овраги.

На одной из полянок обнаружились те самые цветочки, отбивающие запах, про которые говорил Дайк. Надёргав изрядную горсть голубеньких головок, я растёрла их в ладонях и намазала белёсым соком всё что можно: руки, ноги, одежду, обувь, мешок и даже волосы. Запах был очень странный, но не могу сказать, что неприятный просто слишком резкий. Насобирав ещё цветочков, про запас, я двинулась дальше.

У этих цветиков оказалось ещё одно полезное и замечательное свойство – запах отгонял насекомых. За предыдущий вечер меня изрядно искусали местные кровопийцы. Они не звенели, как комары, а делали своё дело молча и быстро. После того как я вымазалась соком, то и укусы перестали зудеть, и вроде больше никто меня не кусал. В таком долгом переходе прошёл ещё один день. На следующей ночёвке я уже постелила в углубление между стволом и веткой просохшую одежду и закуталась в одеяло, а под голову положила мешок. Совсем другое дело! Никогда бы не подумала, что придётся спать на деревьях.

– Поболтаем? – раздался бодренький голосок.

– С удовольствием! А о чём?

– Да о чём угодно! Хочешь, расскажу про Окатан, ну про то, что удалось узнать, понять и сопоставить.

– Ещё спрашиваешь!

– Ну, слушай… – прикрыв глаза, я увидела, как мой профессор, сидя за столом в библиотеке, радостно потёр руки. – Окатан вращается вокруг двойной звезды: жёлтой, класса G, как и Солнце, и белого карлика. Расстояние до своих светил у этой планеты немного больше, чем у Земли, поэтому год здесь длится дольше. Пока не могу сказать точно, но где-то месяцев пятнадцать-шестнадцать. Сутки – двадцать четыре часа, как на Земле.

– Но мне казалось, что день длится дольше.

– Нет. Световой день не длится дольше. Просто благодаря двойному светилу рассветы и закаты как бы растягиваются: пока первое солнышко выйдет из-за горизонта, пока другое, и наоборот. Вот и создаётся такое впечатление. По поводу спутников, типа Луны, пока неизвестно, но, скорее всего, их нет. Окатан очень похож на Землю, а в чём-то почти идентичен. Я и сам не понимаю, как могут быть такие совпадения, но они есть. А именно: кислородный состав атмосферы, сила тяжести, мягкий ровный климат без резких перепадов температур, по крайней мере, в этих широтах, растительность, животный мир и, наконец, люди… – Мозговой выдержал долгую паузу. – Почти такие же, как и ты.

– Почти? Но я не заметила никаких отличий. Женщин я, конечно, ещё не видела, но мужчины – один в один земляне.

– Не совсем.

Я удивлённо приподняла брови:

– Это как так?

– На самом деле ты всё заметила, всё увидела и услышала всё, что только было можно. Девочка моя, ты