Да, да, да. Двоих уже нет, и за ними последуют еще многие.

Все просто, если составлять план заранее.

Сол Корделл, место твоей работы было известно. Выпендрежный и пафосный регистрационный номер твоей машины – тоже. Так что оставалось только подождать в том месте, где ты должен был выехать на М5.

Гомерический хохот душил меня, когда тебя слепило постоянное мигание фар моей машины. Твоя паника и страх ощущались почти физически. Время ухода с трассы было спланировано мной просто идеально. Уйти на съезд № 2, оставив тебя настолько дезориентированным, что ты просто не мог заметить дорожные конусы, желтую машину с мигающими спецсигналами и синюю стрелку, которая показывала, что необходимо сменить полосу движения.

Ба-бах!!!

Прямо в зад грузовика – звук столкновения напомнил взрыв.

Перед глазами у меня стоят хаос и беспорядок на дороге, освещенные синим мигающим светом машин экстренных служб. Полиции, пожарников и «Скорой помощи». Десятки людей мечутся по полотну дороги, оценивая повреждения, связываясь со своим начальством. Но уже слишком поздно. Как, впрочем, и всегда.

Однако, как бы здорово это все ни выглядело, я не испытываю и десятой доли того удовлетворения, которое доставило мне располосованное от уха до уха горло твоего отца. Само ощущение ножа, выдергиваемого из раны, разбудило во мне какие-то глубинные эмоции, и впервые за много недель на губах у меня появилась улыбка.

Каким же идиотом был доктор Гордон Корделл, когда делал свой выбор!

Ведь в действительности никакого выбора у него не было.

– Не говори глупости, – разозлилась Ким. Она пришла к Теду вовсе не затем, чтобы услышать от него, что может выполнять свою работу. Это ей и так известно.

Тед откинулся на спинку кресла и сделал глоток кофе.

– Ты что, меня совсем за дуру считаешь? Я пришла сюда потому, что знала, что ты мне поможешь – или, на худой конец, я смогу заставить тебя сделать это.

– И откуда у тебя такие мысли? – спросил удивленный психолог.

– Оттуда, что в прошлом мне всегда это удавалось.

– Назови хоть один случай.

– Всего один? – переспросила Ким. Она могла назвать десятки.

– Для начала. – Тед снова отпил из своей чашки.

– Хорошо. Помнишь тот случай, когда я сказала тебе, что жестко разберусь с Таней Смит, если мне придется провести с ней еще хоть день в Фэйрвью? Когда я вернулась домой, ее уже убрали – для ее же безопасности. И я знала, что в этом есть твоя заслуга, – едко заметила Ким.

– Тебе было всего десять лет, а Тане Смит – пятнадцать, и она жила в Фэйрвью с младенчества. А ты только что вернулась из приемной семьи номер два. Я знал, что ты не способна к проявлению насилия на пустом месте, и подозревал, что она достает тебя и превращает твою жизнь в один сплошной кошмар. Именно поэтому я позвонил в Фэйрвью и сказал, что тебе лучше побыть какое-то время одной.

Черт бы его побрал. А ведь именно так все и было… Таня решила, что за право жить с ней в одной комнате Ким должна платить ей некоторую сумму из тех карманных денег, которые они еженедельно получали от государства. Отказ стоил Ким разбитой губы. Откуда Тед узнал об этом?… Ну да ладно, в тот раз ему просто повезло, но было же множество других случаев того, как она манипулировала им долгие годы…

– А как насчет того случая, когда я сказала, что истратила последние деньги на покупку куртки, о которой ты меня спросил? Так вот, я тебе солгала. Я ее украла.

– Тебе было тринадцать, и ты только что вернулась после того, как пожила с Эрикой и Китом. Как только ты ушла от меня, я позвонил в Фэйрвью и сказал, что тебя нельзя отпускать по магазинам одну, потому что ты воришка.

Ким замолчала. Точно, после этого они не спускали с нее глаз.

– Так что, моя дорогая, каждый раз, когда ты думала, что смогла запудрить мне мозги, все было с точностью до наоборот. Это чтобы тебе было понятно раз и навсегда.

Ким не смогла сдержать улыбки. В жизни ей встречалось не так уж много людей, которым удавалось обвести ее вокруг пальца, и Тед – даже сейчас, в возрасте далеко за шестьдесят, – был одним из них.

– Итак, – продолжил психолог, – ты обратилась ко мне за помощью, и вот как это будет выглядеть. Мы немного поговорим. Я задам тебе парочку простых вопросов, и мы посмотрим, что нам надо будет сделать.

– Да ничего делать не надо, – не сдавалась Ким.

Барни громко чихнул.

– Именно так я и подумал, – сказал Тед и улыбнулся собаке.

– Предатель, – Ким легонько шлепнула пса по голове.

– Начни с рассказа о тех вещах, которые сегодня выводили тебя из себя. И не говори о том деле, над которым работаешь. Меня интересует все то, что, помимо этого дела, тебя сегодня нервировало.

– Только сегодня? – уточнила Ким.

– Да. Не забывай, мне шестьдесят девять лет и мое время ограничено.

– Смешно, – Стоун сощурила глаза. – Ладно, тогда в хронологическом порядке: то, что я не могу сама сесть за руль; то, что мне навязали нового члена команды, но до конца недели мы с ним расстанемся, так что это не проблема; то, что мне сказали, что я недостаточно давлю на своего детектива-констебля и не содействую ее дальнейшему профессиональному развитию; то, что мне пришлось извиниться перед боссом за то, что во время последнего расследования я не доверяла ему; то, что, как мне кажется, моя команда ждет от меня чего-то, чего я не могу им дать… И мы пока еще не добрались до ланча.

Подняв глаза, Ким увидела, что Тед печально улыбается, глядя на нее.

– Ты права, Ким. Здесь действительно ничего не поделаешь.

Остин Пенн вычеркнул последнюю камеру наружного наблюдения из своего списка и снял наушники. Часы над дверью показывали почти одиннадцать – его первый день на этой работе здорово затянулся. Но Пенна это не расстраивало. Когда появлялась возможность, он с удовольствием работал сверхурочно, а сегодняшний короткий звонок домой подтвердил, что его там не ждут. Случались дни, когда все было наоборот, но не сегодня.

Честно говоря, он был рад, что Стейси ушла из офиса, чтобы разобраться с той фигней, которая не давала ей покоя, лежа у нее в сумке. Когда она не обращала на это внимания, на ее лице появлялась гримаса, как будто ее заставили съесть что-то ненавистное ей и она все никак не может избавиться от послевкусия.

И он понял намек. Ему уже дважды приходилось работать с этой командой, и Пенн знал, насколько они все близки. Они действовали как хорошо смазанный механизм, не нуждаясь ни в каких инструкциях, хорошо зная и понимая свои сильные и слабые стороны и то, какова роль каждого в данном конкретном расследовании, – а теперь одна из важных частей этого механизма исчезла. Его собственная команда никогда не была столь же эффективной и хорошо организованной.