— Да я хотел себе чего-нибудь современного, фирменного.Чего-нибудь такого, что за границей буржуи пьют.

— Да нет уже никаких буржуев. Их истребилидавным-давно. Теперь одни господа остались.

— Ну, господа.

— Хорошо, дедуль. Я теперь часто сюда приезжать буду.Мне здешняя природа нравится. Тишина тут у вас, птички поют. Я тебе в следующийраз целый бар привезу. Будет тебе и коньяк, и виски, и джин, и ром, и текила.Ты теперь сможешь своих бабок дорогими напитками завлекать.

Допив свой стакан клюквенной до самого дна, я полезла вкарман джинсов и извлекла оттуда стодолларовую купюру. Положив ее прямо переддедом, я сунула в рот кусок колбасы и, не прожевав его до конца, быстропроговорила:

— Возьми, дед. Это тебе.

— Что это?

— Сто долларов.

— Ну, я вижу, что не сто рублей. Только что мне с нимиделать-то?

— В обменник отнесешь, — я вздохнула и тут жепоняла, что сморозила глупость. — Я не то хотела сказать. Я понимаю, что увас тут обменников днем с огнем не сыщешь. Ты эту купюру кому-нибудь из своихбабок дашь, кто в город ездит. Сдадут, а тебе денежку привезут или не денежку,а, как ты говоришь, натуру. Фруктов, конфет, пряников.

Постучав себя по карманам, я извлекла еще парупятьсотрублевых купюр и положила их сверху ста долларов.

— Вот, у меня больше рублевой наличности нет. Мне самойнужно в обменник заехать. Так что чем богаты, тем и рады.

— А за что мне все это? — недоумевал дед.

— Да так. Для хорошего человека ничего не жалко. Я быхотела, чтобы ты в мое отсутствие за домом присматривал. Да и не только задомом, за амбаром, за участком…

— А что за ним посматривать? Он ведь сто лет никому ненужен, — вытаращил глаза дед.

— Это на всякий случай. Чтобы, не дай Бог, дом незагорелся… Вот ты, дед, постоянно с папиросой ходишь… А вдруг мимо дома будешьпроходить и нечаянно папиросу кинешь куда не надо. Дом алым пламенем изагорится.

— Да ты зачем на меня наговариваешь, Аня? Я свои папиросытушу собственным ботинком, а даже если не тушу, то всегда смотрю, куда я ихкидаю.

— Тогда смотри, чтобы посторонние к дому не подходили ине хулиганили.

— Да какие посторонние?! Тут посторонних отродясь небыло. Там дом-то почти заваленный, кому он нужен?!

— Мало ли, вдруг мародеры какие пожалуют… Начнут дом подосточкам разбирать…

Да нет тут никаких мародеров и не было отродясь. А деньги я,Анька, возьму. Деньги никогда лишними не бывают, даже здесь у нас. Я долларыотдам соседке, чтобы она их в городе поменяла, а сам в райцентр поеду папиросда сахару наберу. Ты все равно в банке работаешь, стало быть с деньгами делоимеешь. А я, кроме собственного огорода, ни с чем дело не имею.

Дед сунул деньги в карман ветхой рубашки и налил себе полнуюрюмку самогонки.

— А за домом я посмотрю, ты не переживай. Я за ним итак всегда смотрю, что с деньгами, что без денег. У нас тут, как в раю, тишь даблагодать. Ни воров, ни наркоманов, ни бандитов. Это у вас там в городе всякогосброда полно, а в нашей деревне ни Боже мой.

Дедовы доводы меня вполне удовлетворили, и я налила себевторой стакан клюквенной настойки. В конце концов расслабляться тоже полезно, ауж тем более после таких переживаний Деньги заметно подняли настроение дедаГерасима, и он буквально припал к своей излюбленной самогонке.

— Послушай, Анюта, а ты замужем?

— Нет, не замужем.

— А чего это ты так в девках засиделась? Не берет, чтоли, никто?

— Ну, что за странное предубеждение, что если женщинаживет одна, то это значит, что ее никто не берет?! Не меня не берут, а я неберу. Вот ты мне, дед Герасим, скажи, кого у нас больше: женщин или мужчин?

— Я могу сказать только на примере своейдеревни, — озадачился старик. — В нашей деревне трое баб и одинмужик. Значит, баб получается намного больше, чем мужиков.

— Правильно. И это не только в твоей деревне. Так вовсей России. На всех женщин не хватит мужчин. Сколько их в Чечне гибнет,сколько гробится на всякой тяжелой работе, сколько спивается… Где ж на всех-томужиков взять?

— Послушай, но на таких, как ты, должно хватать…

— А я чем лучше?

— Ты красивая, самостоятельная.

— Таким еще тяжелее, — печально вздохнула я ипосмотрела на пустой стакан. — Другая сможет довольствоваться хоть быкаким, а таким, как я, хоть бы какие не нужны.

— Значит, ты прынца ждешь…

— Не «прынца», а нормального стопроцентного мужчину.Мне не нужен ни красавчик, ни половой гигант с одной извилиной в мозгу. Мненужен мужчина, который будет мне интересен как человек, как личность.

— Ну ты загнула. А может, тебе кого-нибудь попроще найти?

— Попроще пусть ищут те, кто сами попроще. Я, славаБогу, в этой жизни кое-чего достигла и не хочу терпеть рядом с собой вечноноющего неудачника, который будет подавлять меня своей беспомощностью ивыжимать из меня последние соки. Мне нужен мужчина, прочно стоящий на ногах,который имеет пусть не очень высокий, но стабильный заработок, хотя я прекраснопонимаю, что в той замечательной стране, в которой нам посчастливилосьродиться, ничего стабильного нет и быть не может. Мой мужчина должен в первую очередьуважать сам себя и не бояться смотреть в лицо своему будущему. Конечно, сейчасочень трудно встретить мужчину, который сможет снять с женских плеч большинствотяжелых проблем, но пусть он хотя бы не будет взваливать на эти плечи еще исвои проблемы. Мужчина должен стать защитой и опорой, а нынешние мужчины самиищут, на кого бы им опереться. В женщине должен быть шарм, а в мужчинестержень, который делает мужчину мужчиной, Я не хочу и не буду довольствоватьсяролью шеи, которая крутит головой И показывает нужное направление. Мне нуженравноправный партнер, с которым бы мне не пришлось делить пальму первенства…

Я тяжело вздохнула и развела руками.

— Вот так-то, дед Герасим. Я не утопающая, готоваяхвататься за что угодно, только бы всплыть и остаться живой.

Никто не лишал меня права выбирать и устраивать свою жизньтак, как я считаю нужным. Делить с мужчиной быт тяжело, и для этого нужно иметьособое желание. Я вот полюбила, а мужчина оказался женат.

Дед Герасим присвистнул и налил себе целый стакан самогонки.

— Ты, что, дочка, с женатым встречаешься?