Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он меня отпустил и занялся своим животом, размазывая слизь по шву.
Я сидела на полу, не зная, что делать. Он меня не мучил, но и не давал уйти.
— Где еще болит? — он не дождался ответа и сам намазал мои сбитые колени, локти, костяшки на кистях рук. Я вздрагивала от каждого касания. — Неприятно? А мама платок не слюнявила, когда в детстве лицо тебе мыла? Царапинки не целовала?
— Нет, — честно ответила я.
— Жаль… Не отбивайся, — Ярцев улыбнулся. — Станет лучше.
Я дала себя намазать. Тем более он прикасался не грубо.
— Кто вы? — спросила я. — Человек или нет?
— Человек, — он бросил на меня короткий взгляд, но его смысл остался загадкой. — У тебя одна форма, а у меня две. Одну я унаследовал от зверя. Вся разница. Не понимаешь?
Я смотрела на него — да, не понимала. От этого становилось совсем жутко.
— Что ты делаешь, когда тебе страшно, Рита?
Я пожала плечами, удивленная вопросом.
— Я становлюсь другим, чтобы защитить себя.
Неожиданно он взял меня за запястье и забросил руку к себе на шею. Придавил ладонью, чтобы не убрала. Я не сопротивлялась, хотя и чувствовала себя скованно — мы оказались совсем рядом. Ярцев смотрел в глаза, перебирая моими пальцами на затылке, словно хотел, чтобы я сама его приласкала.
Улыбка исчезла, да и взгляд стал затуманенным — он думал о чем-то приятном.
— Не бойся, — свободная ладонь двигалась у меня на пояснице, прижимая к себе.
Он осмотрел меня сверху донизу — от нервных коленок до лица.
— Не бойся, — хрипло повторил он. Ему хотелось прижаться бедрами, но из-за неудобной позы получилось только животом.
Губы коснулись впадинки на сгибе локтя. Чувственное движение пробрало до мурашек.
— Не надо, — заныла я и попыталась убрать руку с шеи Ярцева.
Он не пустил.
— Я думал, нравлюсь тебе.
Я молчала, опустив глаза на мускулистую грудь. Под кожей не двигалось ничего лишнего, какое счастье.
— Ты же каждый день меня глазами пожирала. Вслед смотрела, — он вдохнул сквозь зубы, словно ему стало больно, пока он рассматривал соски, проступившие под тканью платья. — Разонравился? Понимаю, шокировал и испугал. Противно стало, да?
— Нет, — подумав, ответила я и почти не покривила душой.
Он не казался отталкивающим. После того, как наживую зашьешь мужчине бок, градус брезгливости падает.
— Спасибо, — искренне сказал он. — Физиологические процессы редко бывают красивыми. Они просто есть. А красоту придумали люди, чтобы прикрыть ею то, что они называют грязью.
Ярцев улыбнулся, позволил убрать руку и занялся собой. Аккуратно обмотал торс бинтом, закрывая раны, и приклеил сверху что-то вроде куска пленки, чтобы не напачкать кровью, если рана разойдется.
— Там одежда лежит, — сказал он. — Подай.
Я огляделась, пытаясь понять, о чем он и заметила мешок в углу.
Внутри оказался черный костюм, белая рубашка, ботинки и даже галстук. Я хмыкнула, удивленная такой предусмотрительностью. Похоже, это его тайное место. Здесь все необходимое: одежда, вода, аптечка. И он знал, что ему может понадобиться обезболивающее.
Я передала одежду, от обуви он отказался. Ярцев задул свечу и я слушала, как он переодевается в темноте: шелестела ткань, вжикнула молния. Он подобрал сумку с оружием, о которой я успела забыть.
— Идем, — Ярцев распахнул дверь и вышел на крыльцо, прямой и гордый. Темный силуэт на фоне природы казался безупречным. Даже не скажешь, что у него печенка вдребезги.
Он отвел меня к машине, заставил сесть и устроился за рулем. Вспыхнул верхний свет. Ярцев наклонился вперед, сколько хватило ремня, прижал пальцы к переносице, словно у него болели глаза или голова. Лицо чистое, лишь с парой ссадин, которые уже подсыхали. Жуткие порезы на лице закрылись, будто я их смыла вместе со слизью. Я пялилась на гладкую кожу щеки и думала, не померещилось ли мне все это.
— Не бегай от меня, — попросил он. — У нас общие дела.
— Дела? — переспросила я. Только теперь заметила, как пересохло горло — во рту стоял лесной запах и привкус лимонного ароматизатора. Безумно хотелось пить. Судя по тому, как Ярцев без конца облизывает сухие губы — ему тоже.
Он медленно опустил руки, я думала, заведет машину, но вместо этого отогнул козырек и взглянул в зеркало. Расчесал мокрые волосы расческой из бардачка парой уверенных движений. Руками вернул волосы в привычный вид, пропуская их между пальцами.
От галстука он отказался, и воротник оставил расстегнутым, словно ему душно. В остальном Ярцев напоминал себя прежнего — успешный адвокат, любивший заглянуть на бизнес-ланч в «Магнолию». Я поразилось, насколько может быть обманчива внешность.
— Я должен найти, кто убил сына, — он вернул козырек на место. — Пока не разберусь, тебя не отпущу. И будет лучше, если ты тихо и смирно побудешь подле меня, не станешь убегать и звать полицию. Договорились, Рита? Останешься целой.
На плечо легла рука, он потрепал меня, как хорошего друга. Робко взглянув в лицо, я увидела, что он не злится. Но он не улыбася, было видно, что ему тяжело и больно. Интересно, сможет ли он вести машину. Не знаю, что он себе вколол. Может, сильный наркотик с одурманивающим эффектом?
— Все будет хорошо, — снова пообещал он. — Если не вздумаешь бегать, Рита.
— Не буду, — согласилась я.
Он ничего мне не сделает прямо сейчас, и это успокаивало.
Вопрос в том, к чему приведет его расследование и сдержит ли обещание потом. Со временем рана заживет, ему станет легче и кто знает, чего он захочет тогда. Как выяснилось, Ярцев из того сорта мужчин, что думают о сексе, увидев беспомощную женщину.
— Хорошо, что мы поняли друг друга, — Ярцев завел машину.
Сердце ушло в пятки, когда мы тронулись — мягкий вкрадчивый ход авто ассоциировался с хищниками.
— Съездим кое-куда, — сказал он. — Узнаем, что за дрянь ты мне подлила.
— А вы не знаете? — насторожилась я.
У меня самой были вопросы. Одно и то же вещество — три разные реакции. Мужчина в кафе погиб почти сразу, со мной не случилось ничего, Ярцев превращался в зверя, как он сказал. Почему на меня никак не подействовало?
Но я боялась говорить правду — по многим причинам. Я рисковала вновь впасть в немилость, чего мне не хотелось. Картина, где Ярцев заживо потрошит человека, еще стояла перед глазами.
Он обещал переломать мне пальцы. Не сомневаюсь, что у него это получится, появись такая необходимость.
— Я знаю, что это, — пояснил он. — Но не знаю, откуда и чье. Ты ведь
