Маянцев проводил меня до лифта в отеле, но не сделал ни намека на то, что не против подняться, это мне понравилось. Прижав к губам мое запястье, он внимательно посмотрел мне в глаза и спросил:

— Скажите честно, Варвара, вы хорошо провели время?

— Очень, — совершенно искренне ответила я. — Мне, наверное, впервые за долгое время было действительно легко, хорошо и интересно. Спасибо вам за чудесный вечер, Клим. И еще раз извините за сорванный ужин.

— Не проблема. Просто теперь вы должны мне ровно один ужин, — улыбнулся он. — Спокойной ночи, Варвара, — и, развернувшись, он быстрыми шагами пересек лобби и вышел на улицу.

Жить без ошибок невозможно, но люди, живущие своим умом, не хотят об этом задумываться.

Ямомото Цунэтомо «Хакакурэ. Книга третья»

Неприятности случаются ровно тогда, когда ты их не ждешь — это прописная истина. Было бы даже удивительно, если бы они случались по расписанию.

Через три дня после проведенного в обществе Маянцева вечера мне позвонил тот самый Сергей Сергеевич из полиции.

— Что, Варвара Валерьевна, огорчу вас. Ни на коробке, ни на письмах никаких отпечатков, кроме ваших и портье, — сказал он. — Но у портье алиби, так сказать — он же собственноручно вам коробку принес, вы его видели. И отпечатки только снаружи, внутри — только ваши, на крышке.

— Черт, — пробормотала я. — В принципе, я могла бы и догадаться, что человек, решивший пугать меня подобным образом, вряд ли дилетант, и уж о перчатках точно позаботится. И что же мне теперь делать?

— Давайте подождем. Не думаю, что этот человек ограничится тремя вялыми попытками.

— Это вы меня сейчас успокоить решили подобным образом? — с иронией спросила я, хотя смешно мне вообще не было.

— Варвара Валерьевна, вот уж не думал, что юрист вашего уровня отреагирует на вполне невинную шутку, — засмеялся Сергей Сергеевич. — Вы ведь поняли, о чем я? Разумеется, никто не станет подвергать вас риску, я подумаю, как нам лучше решить эту проблему, чтобы не особенно вам докучать. Но вы ведь тоже понимаете, что коробка с куклой и письма — это не все. Тот, кто решил вас достать, будет продолжать попытки.

— И что же — вы не проверили Мельникова?

— Проверили. Но он отрицает свою причастность. Мы за ним, конечно, посмотрим, но не думаю, что в этом есть смысл. В любом случае, если он вдруг возникнет около вас, сообщите мне или Мише.

— Если успею, — пробормотала я, и полицейский рассмеялся:

— Ну-ну, не надо такого пессимизма. Вряд ли он станет душить вас прилюдно.

— Уверена, что он изобретет что-то более изощренное, учитывая, что это с моей помощью он угодил за решетку.

— Давайте все-таки не будем сгущать краски. Словом, вы меня поняли, Варвара Валерьевна? Если что-то новое возникнет — немедленно звоните либо мне, либо Мише.

Мы попрощались, и я почувствовала, что снова оказалась в подвешенном состоянии, когда не могу угадать, откуда, с какой стороны мне грозит опасность. Слова полицейского о том, что Мельников непричастен к этим угрозам, меня не убедили. Ведь зачем-то он звонил мне, зачем-то спрашивал обо мне у Аннушки. Нет, вряд ли Кирилл смирился с тем, что провел лучшие годы в местах заключения, он отлично понимает, что я невольно приложила немало усилий, чтобы упечь его туда, даже не зная, против кого играю.

Я вдруг вспомнила, в каком кошмаре жила в то время, когда занималась делом Анастасии Потемкиной, вдовы владельца загородного поселка «Снежинка». Да, то дело существенно пополнило мой банковский счет, но и довольно прилично украсило сединой волосы — хорошо, что я их теперь крашу.

Мысль о волосах вернула меня в реальность. Я посмотрела в зеркало и поняла, что больше не желаю видеть этот сливочный блонд на своей голове. Хватит, наигралась. Решительно сняв трубку телефона, я позвонила в тот салон, куда ездила с Аннушкой, и записалась к мастеру. До визита еще было время, достаточное для душа, завтрака и чашки кофе с сигаретой.

Салонные процедуры всегда были для меня утомительны, я предпочитала не проводить такое количество времени в праздности, а потому прихватила с собой папку с очередным делом — хоть и выходной, но работа должна быть выполнена. Это, кстати, помогло мне пережить процесс нанесения краски на волосы и время, необходимое для того, чтобы она «схватилась».

Я уже снова сидела в кресле перед большим зеркалом, и мастер Ксения досушивала феном мои отросшие до плеч волосы, ставшие теперь снова каштановыми, когда к нам подошла администратор салона и, наклонившись ко мне, протянула белый конверт без надписи:

— Варвара Валерьевна, это вам только что принесли.

Я каким-то нечеловеческим усилием сумела унять дрожь в руках и взять конверт, но распечатывать не стала, понимая, что от его содержимого могу заорать в голос.

— Кто его принес? — спросила я у администратора, стараясь, чтобы и голос не дрожал.

— Какой-то парнишка. Вошел, попросил передать вам, потом сел на велосипед и уехал.

— Парнишка?

— Да, лет семнадцати, не старше.

Разумеется, Мельников не станет так подставляться и приносить конверты самостоятельно, было бы даже странно на это рассчитывать… Но что же мне делать теперь? Похоже, он следит за каждым моим шагом, и вот это как раз самое неприятное.

Я так и держала этот злосчастный конверт в руке до самого выхода из салона и только на улице сунула его в сумку. День был в разгаре, светило яркое солнце, да и вообще май в этом году выдался теплый — живи и радуйся. Но о чем говорить, когда чувствуешь себя идущей по минному полю? В кармане кардигана зазвонил мобильный, я, не глядя, сняла трубку и похолодела от первых же звуков голоса — это оказался Мельников.

— Что, звонишь проверить, получила ли я твое письмо? — звенящим от ненависти голосом спросила я, стараясь свободной рукой нашарить в недрах сумки пачку сигарет и зажигалку.

— Какое письмо?

— Ты еще и издеваешься, да?

— Варя, ты вообще как себя чувствуешь? — В голосе Кирилла слышались обеспокоенные нотки, и это меня окончательно взбесило.

— Мельников, ты идиот? — заорала я, не смущаясь даже идущих мимо людей, обернувшихся на мой крик. — Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? Имей в виду — если попробуешь приблизиться ко мне, я тебя посажу!

— Погоди, Варя… я действительно не понимаю, о чем ты говоришь, — вклинился Кирилл. — Давай встретимся и поговорим обо всем спокойно, мне кажется, у тебя серьезные проблемы…

— Да! И ты — их причина, можешь радоваться!

— Варька, прекрати. Говори, куда приехать.

— Я не собираюсь встречаться с тобой, неужели тебе это непонятно? Повторяю — не смей приближаться ко мне!