Брагер устремил взгляд в сторону леса в десятке ярдов от лаборатории. Хизер ничего не услышала. Она не могла отвести глаз от лица Джорджа Купера. Более отвратительного зрелища ей еще не приходилось видеть. Губы Купера кривились в карикатурной гримасе; две мухи, маленькая и побольше, сидели на краю пулевого отверстия в правом виске, всего в дюйме от уголка глаза. Именно мухи делали зрелище совершенно невыносимым. Стиснув зубы, Хизер наклонилась отогнать мух, но не успела она выпрямиться, как маленькая муха села обратно.

– Вот. – Брагер снял пальто и накрыл лицо, искаженное уродливой гримасой. – Вы сможете здесь остаться?

– Куда вы? – тупо спросила Хизер.

– Пойду позвоню по телефону. – Он весь дрожал, причем, похоже, от ярости. – Это все, что я могу сейчас сделать. Я отнюдь не смельчак. Да и не самый находчивый человек. Страшные вещи творятся у стен моей лаборатории, прямо у меня под носом, а единственное, что я могу сделать, – пойти и позвонить. В наше время только на это и способны мужчины, когда происходят страшные вещи. Пойти и позвонить по телефону. Ох-хо-хо!

Брагер ушел. Когда несколько минут спустя он вернулся, Хизер стояла прислонившись спиной к стене, руки сжаты в кулаки, глаза закрыты.

Таким образом, когда Алфабет Хикс около восьми вечера – увы, слишком поздно! – прибыл в Катону, в доме было куда больше народу, чем он рассчитывал. На травянистой обочине в призрачном сумеречном свете вереницей выстроились машины любопытствующих и репортеров; целая толпа зевак окружила статного красивого полицейского в форме полиции штата, охранявшего подъездную дорожку. Увидев все это с дороги, Хикс поспешно подал назад, съехал на дорогу через пастбище, вышел из машины и дальше пошел пешком. Если убийца добрался до Хизер, подумал он, то я жалкий червяк. Просто червяк. Нужно было увезти ее отсюда…

– Что происходит? – поинтересовался он у полицейского, охранявшего подъезд к дому.

Полицейский внимательно посмотрел на Хикса:

– А кто спрашивает?

– Я. Моя фамилия Хикс. Если это страшный секрет, можете шепнуть мне на ушко. – Услышав сдавленное хихиканье, Хикс оглянулся и, увидев внушавшее доверие лицо, спросил: – Сугубо между нами, что происходит?

– Убийство. Убили мужчину.

– Какого мужчину?

– Парня по фамилии Купер. Мужа той женщины, которую убили здесь вчера.

– Спасибо. – Хикс двинулся вперед по дорожке.

Полицейский что-то возмущенно крикнул вслед и, увидев, что Хикс не реагирует, бросился за ним и схватил его за руку. Впрочем, все закончилось благополучно, поскольку Хикс заметил шедшего навстречу мужчину все в том же летнем костюме и поношенной панаме, которую тот, похоже, со вчерашнего дня ни на йоту не сдвинул.

При виде Хикса мужчина явно не выразил восторга.

– И снова здравствуйте, – мрачно бросил он.

– Привет, – ответил Хикс. – Скажите, этот Адонис, что держит меня за руку, ваш начальник или ваш подчиненный?

– А кто его знает. Тут все зависит от того, что важнее: сила или ум. Если вы любитель мира и покоя, то какого черта вы сюда заявились?

– По делу. Я приехал по поручению.

– Вы в курсе, что у нас еще одна жертва?

– Только что об этом узнал.

Мужчина укоризненно покачал головой:

– Это выше моего понимания. Ладно, пошли. Отведу вас к Корбетту. У вас найдется еще одна визитка? Моя сестра тоже хочет.

Пока они пересекали лужайку, Хикс достал визитку и торжественно ее вручил. Попросив Хикса подождать на пустой передней террасе, мужчина направился было в дом.

– Прошу прощения, а что случилось с Купером? – остановил его Хикс.

– Убит. Мокрое дело.

– Я знаю. Но как? Его утопили, задушили, закололи…

– Застрелили.

– Здесь?

– Возле лаборатории.

– Обвинение уже предъявлено?

– Без понятия. Мне не докладывают. Я все узнаю по пути с работы из новостей по радио. – Он открыл дверь и исчез в доме. Через несколько минут он вернулся и сказал Хиксу: – Пройдемте. Похоже, вас там с нетерпением ждут.

Окружной прокурор Корбетт снова обосновался в просторной уютной гостиной за большим столом с настольной лампой. Возле Корбетта стоял Р. И. Данди, в конце стола сидел стенографист, напротив него уныло сгорбился на стуле Мэнни Бек. У дверей дежурил полицейский, на заднем плане маячил человек в штатском. Оказавшись в гостиной, Хикс увидел, как Корбетт что-то раздраженно втолковывает Данди. Одно это уже давало ответы на возникшие у Хикса вопросы, поскольку ему было отлично известно, что Корбетт редко разговаривал на повышенных тонах с человеком, имевшим право голоса, тем более таким богатым и влиятельным, как Данди. Корбетт продолжал вещать:

– Ну конечно же, вы не находитесь под арестом. Ну конечно же нет! Пока еще никто не арестован. Однако, учитывая сложившиеся обстоятельства, я имею право настаивать на вашем сотрудничестве и просить вас как законопослушного гражданина не покидать дом без нашего разрешения. Факты – упрямая вещь. А они говорят, что ни вы, ни ваш сын не могут подтвердить свое местонахождение во время убийства Купера. Я вовсе не утверждаю, что вы подозреваетесь в убийстве. Ну а замечание насчет того, что мы преследуем вашу супругу, не имеет под собой никаких оснований. Совершенно никаких!

– Поживем – увидим! – огрызнулся Данди. – Я останусь здесь до приезда моего адвоката. А сейчас я хочу еще раз воспользоваться телефоном.

– Само собой. Этим?

– Я пройду наверх.

– Все, последний вопрос, и я вас больше не задерживаю. Это насчет Хикса. Вчера вы сказали, что послали его сюда по конфиденциальному делу. А сегодня вы попросили его приехать сюда по тому же делу?

– Хикса? – Данди повернулся и увидел Хикса. – Нет! – И с этими словами он вышел из комнаты.

Хикс выдвинул стул и сел:

– Когда он злится, с ним очень тяжело.

Корбетт не ответил. Он не протянул Хиксу руку и не проявил даже намека на дружелюбие. Он смотрел на Хикса так, будто видит его впервые, жевал губу и молчал.

Мэнни Бек свирепо рявкнул:

– Где вы находились?

– Господи боже мой! – возмутился Хикс. – Похоже, я ошибся адресом.

– Где вы находились?

– Родился в Миссури. Детство провел на ферме. Гарвард. Окончил юридический факультет в тысяча девятьсот тридцать втором… И где ж я тогда находился?

– После того как покинули здание суда сегодня днем.

– В Нью-Йорке.

– А где конкретно?

– А теперь послушайте меня. Назовите время, и я назову место.

– Восемнадцать тридцать.

– В ресторане «У Джойса» на Сорок первой улице, ел запеченные устрицы. Официант и гардеробщица могут подтвердить. Из ресторана я ушел около семи и сразу поехал сюда.

Бек что-то пробурчал, сердито сверкнув глазами. Корбетт вытянул губки трубочкой, словно собираясь присвистнуть, но вместо этого произнес:

– Сегодня у тебя вышел