– Это бессмысленно, он вас даже не услышит. Он без сознания.

Тяжело, когда в семье несчастье. Все понурые, угрюмые, нервные, всем плохо. Хочется куда-нибудь уйти, чтобы не видеть бледности лиц, печальных глаз, не слышать тоскливых вздохов. Но трудно всем, поэтому никто никуда не уходит, и все стараются справиться с собой и помочь другим. По крайней мере, в дружных семьях именно так.

Врачам не удалось спасти Макси. Он умер ночью с субботы на воскресенье, так и не приходя в себя.

Невыносимо тяжело и больно терять близкого человека. Кажется, что вокруг рушится мир, а человек этот становится таким необходимым, что все мысли только о нем. Мелкие ссоры, обиды, неурядицы – это исчезает, забывается, а в памяти встает только хорошее, и сознание того, что этого хорошего больше не будет. Будут друзья, работа, учеба, дом, небо над головой, но этого – именно этого – человека не будет. Все закончилось, исчезло, превратилось в туманные, смутные образы. Как с этим жить? Чем заполнить образовавшуюся пустоту? И можно ли ее заполнить, не будет ли это предательством?

Как много поняла Ксюша в тот момент, когда дядя Слава, выйдя из палаты, подошел к Дине и обнял ее! Нет тут слов, нет даже слез – вечных попутчиц человеческого горя. Есть только пустота в сердце и острый пронзительный холод. Весь краткий, неожиданно начавшийся и неожиданно закончившийся их роман с Макси в миг пролетел перед Ксюшиными глазами. Момент их знакомства и мгновенно вспыхнувшая симпатия… Макси, такой веселый, такой смешной, любящий жизнь, никогда не унывающий… Совсем недавно Ксюша смеялась, разговаривая с ним о его предстоящей свадьбе. Макси говорил о своих чувствах к Дине, они двое строили планы о совместной жизни, а Ксю радовалась и даже немножко им завидовала… Чем же был Максимилиан для них всех, для нее, Ксю?…

Дальше все было туманно. Ксюша плохо помнила подготовку к похоронам и сами похороны. Смутно припоминалось лишь как кто-то, пытаясь утешить убитого горем отца Макси, сказал: «Такова жизнь. Господь всегда забирает к себе самых лучших». Тогда вскочила и бурно запротестовала Дина, она что-то отчаянно кричала и пыталась вырваться из рук отца… А потом был холодный пронизывающий ветер и зловещий шепот в хвойных вершинах сосен на кладбище.

Так уж вышло, что похороны и поминки проходили в Барановичах. Родные Макси не стали перевозить тело в Березино – слишком это сложно, к тому же Дина просила не хоронить Макси далеко. Приехавшие на похороны друзья и родственники поминали его в той снятой им и Диной квартире.

Когда они все разошлись, уставшая Дина ушла в комнату. Ей удалось уснуть – сказались волнения и бессонные ночи. Ксюша, Катя и Олег остались там же – вымыть посуду и все убрать.

Пожалуй, впервые в жизни Катя безропотно выполняла домашнюю работу. Втроем они быстро со всем справились и думали ехать домой, но пожалели будить Дину.

– Пусть отоспится, – если уснула, – сказала Кэт. – Если ее разбудить, она опять расплачется, а ей надо отдохнуть.

– Как и всем нам, – ответила Ксю.

– Но ей особенно. Дине вообще волноваться нельзя, она беременна…

– Так это действительно так? Дина мне звонила, но тогда она не была уверена…

– А сейчас уверена.

– Что ж, ей на самом деле надо отдохнуть. Давайте останемся здесь? – предложила Ксюша. С этим все согласились, поскольку ни у кого не было желания идти или ехать куда-то еще. Они втроем устроились в гостиной и сидели, не зажигая свет, довольствуясь лишь вечерним светом, проникающим в окно с улицы. Катя прилегла на диван и скоро уснула. А Ксюша и Олег сидели в креслах друг напротив друга. Олег задумчиво разглядывал девушку, которая устроилась в кресле с ногами. Темно-коричневая строгая блузка и черные брюки дела Ксюшу еще стройнее и тоньше, она казалась худенькой и хрупкой. Как же она со всем справляется? Все эти проблемы, которые Ксю так запросто решает, как они не лишили ее веры в жизнь?

– Мне как-то не по себе в этом доме, – призналась Ксю. – Я бы, наверное, не решилась остаться здесь одна.

– Я бы тоже, – кивнул Олег. – Какое-то чувство непонятное, трепет, волнение перед комнатами… особенно перед той, где гроб стоял… Не могу поверить, что Макси больше нет…

– Он есть, Олежка, – сказала Ксюша негромко. – Мы больше не можем увидеть его среди нас, но Макси никуда не исчез. Он здесь, в этой комнате, в тебе, во мне, в каждом из знавших его есть частичка Макси. И есть память. Мы ведь никогда его не забудем?

– Верно, никогда, – согласился Олег и вздохнул. – Я не был близким другом Макси, я почти его не знал… Но это не значит, что я не любил его и не желал ему добра! Просто мы были слишком разными. Макси был сорвиголовой, у него все в руках горело, он все решал быстро и, как мне казалось, бездумно. Но я считал Макси классным парнем и втайне гордился тем, что он мой брат… Но почему я ему ни разу этого не сказал? Почему был таким черствым идиотом?

– Макси никогда не считал тебя черствым идиотом, Олег. Он уважал тебя и жалел, что вы не слишком близки. Но он не винил в этом тебя, просто думал, что вы не сошлись характерами… Он ведь пожизненный оптимист – наш Макси…

– Ты так думаешь? Ты думаешь, что Макси уважал меня?

– Да он сам не раз так говорил! Макси уважал тебя и отца и любил. Макси, наверное, ни на кого не злился. Он был очень хорошим. Бог действительно забирает к себе лучших, – Ксюша вздохнула, встала с места и подошла к окну. На улице уже почти стемнело. Девушка почувствовала острое желание раствориться в этой темноте, исчезнуть навсегда.

– Ведь Макси мог быть таким счастливым! – сказал Олег. – Он любил Дину, она любила его, они собирались пожениться… Макси только-только узнал, что станет отцом…

Ксюша закрыла глаза. За что Дине выпало такое несчастье? Мечта казалась такой близкой к исполнению, манила и притягивала, а потом разом исчезла. Лучше бы уж никогда не появлялась, чем причинить такую боль и горечь. Эта боль не рассуждает и не затухает, она день и ночь грызет человеческую душу, терзает сладкими воспоминаниями о любви, поцелуях, встречах и заставляет остро испытывать свое бессилие от понимания, что это не повторится больше никогда. Человек может жить с этой болью, быть веселым, даже, порой, счастливым и беззаботным, но иногда вся жизнь кажется немилой и никчемной. Сердце сжимает тоска по несбывшимся надеждам, а по щекам бегут слезы… Много слез.

Завтра Ксю придется помогать Дине, отвлекать от грустных мыслей, а потом через день или два ехать в Гродно и продолжать учебу. Быть прежней, разве что чуточку грустнее, чем обычно, как и положено потерявшей близкого друга уравновешенной девушке. Не впадать в отчаяние, не показывать того, как ей тяжело и больно. Даже плакать ночью в подушку нельзя – ну, может, лишь немного – чтобы никто не слышал. «Но ведь я же не железная, чтобы все время помогать другим и делать вид, что я сильная! – думала Ксю. – Мне самой нужна помощь и сочувствие! Мне тоже хочется поплакать у кого-то на плече, чтобы кто-то обо мне позаботился и успокоил, но этого никто не понимает. Кто мне все приходят, как к стене плача, которой можно доверить свои скорби и получить успокоение. А откуда мне черпать силы и мужество? Кто поймет и выслушает меня? Гена?» Подумав о Гене, Ксюша чуть не рассмеялась. Ну нет, такой напыщенный самовлюбленный эгоист никого не способен понять и поддержать. Он – самый худший утешитель из всех, кого можно представить. Он даже не потрудился позвонить ей и узнать, почему она не приехала в Гродно в понедельник! Все боится показать себя слабым!