местечка Джанхот близ Геленд­жика: «Сейчас принесли мпе из Новороссийска телеграмму: Грозинский извещает

 

 

С

/

fl4JUUf' A" JriX/ts+t*,^ V *f i ftotn

«ел ~ . А .

'i/rt6« /(й» as

H И+ ил Л*?. Iу

, * lySt/iv / J •■ Лл,у /,f /ty,

- ^ r/A' f У*-

*t«i4*/ tf/sr+l _

" jb*' ЛУ

tiv

.у/

//У/Л ^jf^ /Ыугу*/**.*

J' л г»

 

 

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИЙЕ В. Г. КОРОЛЕНКО ОТ 6 ИЮЛЯ 1904 г., ОЗАГЛАВЛЕННАЯ

«СМЕРТЬ ЧЕХОВА. Листы первый и четвертый Библиотека СССР им. В. И. Ленина. Москва

о смерти Чехова. Как неожиданно и как печально. Еще на днях я прочел в .Русских ведомостях" успокоительные известия об его здоровье. Не хочется верить, но... На всех нас здесь легла точно какая тень» (В. Г. Короленко. Письма. Под ред. Б. Л. Модзалевского. Пб., 1922, стр. 266).

4 29 июля 1903 г., сообщая о приветствиях, полученных им в связи с пятидеся­тилетием, Короленко писал Н. Ф. Анненскому: «Чехов, кроме подписи на телеграмме .Русской мысли", прислал отдельно: .Дорогой, любимый товарищ, превосходный че­ловек. Сегодня с особенным чувством вспоминаю вас. Я обязан вам многим. Большое спасибо. Чехов". Это одна из особенно приятных для меня телеграмм, потому что я его давно люблю... А человек он правдивый» (В. Г. Короленко. Собр. соч. в десяти томах, т. X. М., 1956. стр. 379).

Для характеристики отношения Чехова к Короленко интересно также следующее свидетельство Ф. Д. Батюшкова: «Помню один разговор с А. П. Чеховым, который очень любил Короленко, хвалил его, по не во всем одобрял. Это было за год до кон­чины Чехова. Мы шли, беседуя, ночью по Невскому, взад и вперед, между Литейным и Надеждинской, и как будто Чехов все хотел что-то досказать. Наконец, он выска­зал — это было по поводу сдержанного и недоверчивого отношения Л. Н. Толстого к Короленко, как к писателю. .Ноя нашел чем победить его предубеждение,— поспе­шил заявить Антон Павлович.— Вы помните, конечно, очерки .У казаков"... Там ёсть сцена в трактире... Превосходная... Я дал ее прочесть Льву Николаевичу... Никакой выдумки, все верно, правдиво, ярко...". В последниегоды жизни Толстой, действитель­но, иначе относился к Короленко, чем раньше» (Ф. Батюшков. Поэзия вымысла и правда жизни в произведениях Вл. Гал. Короленко.—«Современная иллюстрация», 1913, № 7, от 14 июля, стр. 100).

Последняя встреча Чехова и Короленко состоялась 24 мая 1902 г. в Ялте, куда Короленко приехал для совещания с Чеховым об «академическом инциденте». В ли­тературе, в частности в книге Н. Шаховской «В. Г. Короленко» (М., 1912, стр. 125), утверждалось, что Короленко склонил Чехова к отказу от звания почетного акаде­мика в связи с кассацией выборов Горького. Короленко писал Н. Д. Шаховской 10 июля 1913 г.: «Чехова я к отказу от звания академика не склонял, а счел только нужным, как и других академиков, ознакомить с своим заявлением. Он вышел по собственной инициативе» (ЛБ; Кор. II. 9.17). Об этом же Короленко писал 11 марта 1918 г. Г. К. Гегеру-Нелюбину: «Приводимые вами слова Анатолия Федоровича Ко­ни тоже вызывают на возражение. Не понимаю, какие у него основания так реши­тельно утверждать, будто „Короленко увлек Чехова выйти из академии, между тем, как Чехов очень гордился академическим званием". Могу уверить, что Чехов всегда по­ступал очень самостоятельно, именно так, как сам считал нужным, и „увлекать" его мне не приходило в голову» (ЛБ, Кор. II. 1.72).

• В письме к М. П. Чеховой от 22 иння1913 г. Короленко относит к 1896 г. свою встречу с Чеховым, когда «шел разговор о Суворине. Он мне рассказывал много лю­бопытного и характерного о самом Суворине и окружающих его людях» (ЛБ). Встре­ча состоялась в Петербурге 5 февраля 1896 г. (Записная книжка-календарь Королен­ко на 1896 г. Запись от 5 февраля: «Был Чехов».— ЛБ, Кор. 20, 1296, л. 52).

Короленко вспоминал, также со слов Чехова, еще один эпизод из истории карье­ры нововременца Сигмы-Сыромятникова: «В „Новом Времени" собралась тогда под­ходящая компания. Например, Сигма (Сыромятников). Покойный Чехов рассказывал, что сей муж перевел буквально с французского фельетон и выдал за свой. Когда его уличили, он упал в притворный обморок, а потом объяснил, что его мозг так восприимчив, как валик фонографа. Мозг целиком запечатлел злополучный фельетон, а потом случайно воспроизвел его без участия сознания» (Вячеслав Артемьев В. К. Лисенко). У В. Г. Короленко.—«Утро», Харьков, 1909, № 888, от 8 ноября).

Воспоминания Короленко напечатаны в июльской книжке «Русского богатства» 1904 г. под названием «Памяти Антона Павловича Чехова», вошли в собрания сочи­нений Короленко и многократно перепечатывались.

В первой публикации и нескольких последующих (Владимир Короленко. Отошедшие. Об Успенском. О Чернышевском. О Чехове. СПб., 1908; то же, СПб., 1910; то же, М., 1918) воспоминаниям Короленко о Чехове предшествовало следующее начало, не включенное автором в текст собрания сочинений (издание т-ва А. Ф. Маркс, т. I. СПб., 1914), являющийся каноническим:,

«2 июля, в Баденвейлере, в Шварцвальде, умер Антон Павлович Чехов. Он жил здесь три недели. Незадолго до смерти одному из друзей в редакции „Русских ведомо­стей" он писал, что чувствует себя очень хорошо, поправляется и „здоровье входит в него пудами". На этом основании газета напечатала заметку, которая сообщала о здоровье Чехова самые успокоительные известия. Но это было лишь обманчивое са­мочувствие, нередкое у чахоточных. Вскоре процесс в легких обострился, питание начало падать, вес тела быстро понижался. Во вторник (29 июня) без видимой при­чины появилось ослабление деятельности сердца. Приходилось прибегать к возбуж­дающим средствам. В час ночи на 2 июля больной проснулся от сильного удушья, а к трем часам утра умер „без агонии", на руках у жены.

Так быстро и неожиданно закончилась эта жизнь. Чехов умер только 44 лет от роду, в расцвете таланта... Несомненно, что смерть эта отзовется в тысячах сердец щемящей грустью и, может быть, особенно потому, что и жизнь его в последние годы была тоже обвеяна какою-то неутолимою печалью, к которой, силою огромного „за­разительного" таланта, он сумел приобщить своих читателей... А между тем этот чело­век начинал свою литературную карьеру таким же заразительным, сверкающим и ярким весельем и смехом...

Какая парадоксальная судьба!..» («Русское богатство», 1904, № 7, стр. 212 вто­рой пагинации).

В первой публикации воспоминания имели следующее окончание: «Читатель простит мне эти, может быть, бессвязные и беспорядочные строки, лишенные претен­зии разобраться до конца в характере и размерах понесенной русскою литературою утраты. Разбираться придется еще много, и процесс этот большой и сложный. Эти строки продиктованы лишь непосредственным ощущением тяжелой потери...» («Рус­ское