Но то днем, а сейчас за окном была ночь, освещенная мириадами ярчайших звезд. Стены и потолок покрывали орнаменты и изображения древних баталий. И лишь пол был черен, как бесконечный космос. Я могла часами валяться на спине, всматриваясь в древние фрески. Тысячи стандартов здесь ничего не менялось.

И сейчас я вновь лежала в спальне, где единственным предметом мебели была эта кровать.

– Что ты опять натворила, Нари? – Его голос заставил стадо мурашек табуном пронестись по моей спине, а смешливый тон вынудил их еще и сплясать зажигательный танец.

– Уже нажаловались? – обиженно спросила, не отрывая взгляда от потолка.

По крайней мере, изображение древнего воина, уничтожающего звездную эскадру врагов, не вызывало во мне того душевного трепета, какой мог вызвать один лишь его взгляд.

– Хан ворчал. – Ему было смешно.

Ему. Было. Смешно. Нет, серьезно! Да он же в последнее время со своих совещаний не вылезал! Я уже забыла, как выглядит его улыбка! Я ведь всерьез поверила в то, что он меня избегает! А он смеялся.

Не буду смотреть. Не буду, я сказала!

Но тело двигалось против воли и разума. Мне, словно глоток воздуха глотнуть, необходимо было узреть то, на что я потеряла надежду.

Стоило взглянуть в его глаза, так сильно отличающиеся от моих, и я забывала обо всем.

– Так что? – Смешинки в его глазах затягивали все глубже. А ведь это неспроста. Он пытался ненавязчиво считать мои мысли. Серьезно? Сам ведь учил ставить блоки. Кстати, блоки ставить он научил меня раньше, чем пользоваться столовыми приборами. Это логично. Ведь я единственная его слабость.

Нужно собраться. Я что-то натворила, и Хан вновь выразил свое неудовольствие. А когда один из Четырех Генералов выражает недовольство, грядут репрессии.

– Эм… – непонятно отчего замялась я. Меня не будут ругать, и наказывать тоже не собираются, никогда не наказывали, но признаваться отчего-то не хотелось.

– Нари! – мягко позвал он. – Ты же знаешь, у нас есть множество вариантов. Выбери один.

О да, он любил предоставлять мне выбор. Создавал ситуации и наблюдал за тем, как я с ними справляюсь. Изучал.

– Пожалуй, я предпочту чистосердечное признание, – выдала я. – Без покаяния.

– Начинай, – дозволил он.

– Я отказала Третьему Дому в праве посетить в этом стандарте Праздник обретения.

Ненавистная древняя традиция, такая же древняя, как и этот народ. Каждый стандарт Пять Великих Домов представляют Вану прекраснейших из своих женщин в надежде на его благодать. Именно из этих породистых стерв принято выбирать себе фавориток. Оставшихся могут разобрать Четыре Генерала и их приближенные.

– Почему? – заинтересовался он.

– Мы не сошлись во мнениях с их претенденткой, – чуть поморщилась я. – Она вдруг решила, что имеет право читать меня.

Читать мысли или влиять на волю кого-либо считается дурным тоном и проявлением неуважения. Таков этикет межличностного общения. И по этому этикету мне нанесли непростительное оскорбление.

А самое ужасное, что непростительное оскорбление нанесли ему. Ведь всем известно, кому я принадлежу. Вот только молодые да глупые самоуверенные девицы почему-то не способны осознать своим скудным мозгом простую истину – я неприкосновенна для большинства из них. Понятия не имею, на что они надеялись, поступая столь опрометчиво. Но стоит признать, что подобная ситуация произошла впервые. Раньше меня все больше пытались отравить.

Я не имела права спускать подобное. Но за высокородную уну вступился ее Дом. В последнее время Третий и Четвертый Дома получили больше влияния, чем того заслуживали их Главы. Итог был один. Я унизила Третий Дом в ответ на собственное унижение.

– Посмотри на меня, – приказал он.

Неужели разозлился? Меня все-таки накажут?

Робкая надежда впервые за долгие стандарты подняла голову. Неужели наконец последует нормальная адекватная реакция? Все звезды Вселенной, как же я устала от этой снисходительности с его стороны. Я ненавижу вседозволенность. Все это уже очень давно напоминает золотую клетку с мягкими стенами. Чтобы я, не дай великие звезды, не поранилась!

А ведь раньше все было иначе. Еще до того, как я совершила непростительный грех. В те времена мы жили в гуще гражданской войны, и не было на его лице застывших в вечности масок. А душу не окружала глухая стена.

Как же я устала от этого.

– Я сказал, посмотри на меня.

И в этот момент мне очень захотелось проснуться. Ведь я знала, что произойдет дальше. Он просто встанет и уйдет, а на следующий день во дворец прибудет та самая уна из Третьего Дома и станет его официальной фавориткой. Той самой фавориткой, которую мне запретят трогать. Это будет его приказ.

И от осознания того, что я в очередной раз переживаю эту сцену во сне, мне стало тошно. Ведь я впервые почувствовала себя униженной. И это несмотря на то, что ничего унизительного не произошло. Выбор фаворитки – стандартная процедура.

Но внезапно мой подбородок ухватили твердые пальцы, заставляя поднять лицо. Я была просто вынуждена взглянуть на него. Вот только ему было плевать на переглядывания. Он жестко притянул меня к себе и впился в мои губы мучительным поцелуем.

Сказать, что я была в шоке, не сказать ничего. Я была настолько удивлена, что даже ответить на поцелуй не подумала. Только молча хлопала глазами и судорожно вспоминала, каково это – дышать.

Нет! Это неправильно! Этого не было!

– Нашел, – усмехнулся он, обжигая горячим дыханием.

И поцеловал меня вновь.

Проснулась я в холодном поту, несмотря на то что было невероятно жарко. Первый осмотр окружающего пространства показал, что я явно не в своей каюте. Результат второго осмотра выдал еще один шокирующий факт. Этот самый факт, кстати, мирно посапывал рядом, обвив мою талию мощным чешуйчатым хвостом.

А что я, собственно, здесь делаю? Скривившись, попыталась выбраться из захвата. В этот момент почувствовала боль. Похоже, я прокусила губу во сне.

– Птичка, не дергайся, – сонно проворчал ксерк, открывая глаза.

– Рим, какого кхара? – тихо возмутилась я.

– Ты прямо за столом уснула, а допуска в твою каюту ни у кого нет, – проинформировал меня ведущий, предоставляя возможность дальше додумать самой.

И я додумала. Так додумала, что даже как-то нехорошо стало.

– Сколько я проспала?

– Стандартный час, не больше, – ответил Рим, переворачиваясь на бок. Хвост с меня он так и не убрал. – За креслом пилота присматривает Змей. Твой норм ему в этом помогает. Отдыхай, у тебя еще есть время до прибытия в точку передачи.

Все, что мне нужно, я услышала. Сопоставив факты и проанализировав собственное состояние, пришла к неутешительному выводу.