— Как просто, — рассмеялся Багиров, — вы, кажется, имеетесвоих людей во всех организациях.

— А ты как думаешь? — подмигнул ему левым глазом Гольдберг.— При таком развитом антисемитизме это просто средство выживания. Знаешь, мыведь всегда очень ценили, что у вас среди азербайджанцев нет случаевантисемитизма.

— Спасибо. — Багирова немного раздражал нравоучительный тонГольдберга, но он благоразумно молчал.

— Ты напрасно недооцениваешь этот фактор, — продолжалГольдберг, — ведь в Баку до сих пор довольно много моих единоверцев. Да ипрямые рейсы Баку — Тель-Авив помогают налаживать любые контакты. Но я,конечно, пришел не из-за этого. Судя по всему, в ближайшее время в России снованачнется очередная истерия антисемитизма. Достаточно победить Жириновскому навыборах, как нас обвинят во всевозможных грехах. С его типично еврейскимакцентом нельзя быть таким патриотом. Это непродуктивно и достаточно смешно. Ноза него могут проголосовать миллионы избирателей. И тогда ему придетсядоказывать, что он настоящий патриот и государственник. А в этой несчастнойстране, которую я очень люблю, доказывать подобное означает новую истериюантисемитизма. Мы ведь теперь в одинаковом положении. Кавказцев не любят почтитак же сильно, как евреев. И если еврейских погромов просто не допустит мировоеобщественное мнение, то антикавказские и особенно антиазербайджанские акциивполне возможны и предсказуемы.

— Я это постоянно помню, — очень серьезно ответил Багиров.

— Вот, вот. Об этом нужно всегда помнить. Положи мне,пожалуйста, кусочек этой рыбки. Ты что, правда, привез ее из Баку?

— Я ведь помню и о ваших вкусах, — он осторожно переложилкусок рыбы на тарелку Гольдберга, — возьмите эту подливу. Это наршараб, сокгранатов, очень вкусный.

— Да, большое спасибо, — старик осторожно полил рыбутемно-коричневым соусом и продолжал говорить:

— Так вот — антикавказские акции вполне прогнозируемы ивозможны. После затянувшейся чеченской войны все кавказцы представляютсяэтакими монстрами, умеющими только убивать, насиловать и торговать на базарах.Образ достаточно неприятный?

— Мы делаем все, чтобы изменить подобное мнение, — вздохнулБагиров, — наказываем за любое преступление, сами находим преступников, еслиони из нашей среды. Но пока не можем изменить мнение о наших земляках.

— И никогда не сможете. Вы здесь чужие. Рыба, кстати, оченьвкусная. Вы чужие по всем параметрам. Это не ваш город, Рафаэль, и никогдавашим не будет. Забудьте про Советский Союз, его больше нет и, видимо, никогдане будет. А для россиян, для русского народа вы пришлые черномазые, которыедолжны отсюда убраться. Или вы действительно этого не понимаете?

— Вы пришли, чтобы сказать мне это? — наконец разозлилсяБагиров. — Как будто я ничего этого не знаю.

— Не горячись, не нервничай, — спокойно произнес Гольдберг,— просто я хочу, чтобы ты четко уяснил всю ситуацию. Вам нельзя враждовать сославянскими группировками. Они многочисленнее и сильнее.

— Поэтому мы и просили мира, чтобы не враждовать вдальнейшем, — напомнил недовольно Багиров, — ведь мы, кажется, выполняем всеусловия, о которых договаривались.

— Я не про это, — махнул коротко рукой Гольдберг. Он елдовольно неряшливо, и часть наршараба пролилась на белоснежную скатерть. Доставбольшой носовой платок, он тщательно вытер чуть вспотевшую лысину, убрал платокв карман. Снова подмигнул Багирову.

— Вам нужно вести себя здесь достаточно осторожно. Послеубийства Лазарева вас не любят очень многие. И я знаю, что ты это понимаешь.Тогда ты не разрешил им действовать на твоей территории, вы убрали конкурентови в Карабахе, и в Грузии, и в Баку. Это было достаточно показательно. Нотеперь, похоже, вы хотите сами выйти на международную арену, налаживаете связис осевшими в Америке авторитетами. А ведь мы договаривались, что все связи сними через нас.

— Правильно, — кивнул Рафаэль Мамедович, — поэтому я никогои никогда не посылаю в Америку, не предупредив вас. Да и потом, там сидит самРябой. Я ведь не такой наивный, чтобы подставлять своих людей.

— Ох, как некрасиво, — вдруг покачал головой Гольдберг, —если ты будешь обманывать и меня, разговора у нас не получится.

— Какой обман! — разозлился Багиров. — Уйди! — крикнул онуже подходившей Наде с очередным блюдом в руках. — Мне уже во второй разговорят, что я кого-то посылаю в Америку. Кого? Кого именно? И зачем мне тудапосылать, чтобы подставить своих людей и одновременно поссориться с вами? — Оннезаметно перешел на крик, уже не обращая внимания на окружающих.

— Не кричи, — подмигнул ему Гольдберг, — и скажи, чтобыдевушка принесла нам еду. Там были, кажется, мои любимые грибы.

Багиров, чуть приходя в себя, поднял руку и подозвал другуюдевушку.

— Пусть Надя подаст нам грибы, — выговорил он сквозь зубы.

— Почему ты такой нервный? — спросил его Яков Аронович. —Что за дурная манера кричать в ресторане. Ты ведь человек искусства, часто наприемах бываешь, даже с королями сидишь за одним столом. Нельзя так себя вести.

— Мне просто надоела эта тема, — тихо произнес Багиров, —несколько дней назад звонил Гурам Хотивари. Он тоже утверждает, что я послалсвоих людей в Америку на переговоры с уехавшими туда авторитетами из новой«русской мафии». А я никого не посылал. Так он, по-моему, не поверил, точно каквы.

— Верно, — сказал Гольдберг и, повернувшись к подошедшейНаде, попросил: — Сама разложи грибочки по тарелкам. А то наш хозяин немногонервничает.

Девушка послушно разложила часть приготовленных вспециальном соусе грибов в их тарелки и, забрав грязную посуду, отошла отстола.

— Он тебе действительно не поверил, — задумчиво произнесГольдберг. — Это что за вино?

— Грузинское. «Хванчкара». Настоящее, не поддельное, —мрачно сообщил Багиров.

— Налей, налей. А то у нас в Москве только крашеную водупродают.

Багиров сам разлил вино в два высоких фужера. Гольдбергподнял свой бокал.

— За тебя пью, — торжественно сказал он, — за твои успехи.Мы ведь все гордимся тобой. И я горжусь больше всех. Я ведь сколько лет с тобойзнаком, еще дядю твоего знал, царство ему небесное, прекрасный был человек. Затвои успехи!

На этот раз он выпил чуть больше обычного, а Багиров,наоборот, лишь пригубил свой фужер.

— Хотивари послал двух своих людей в Америку, — сообщилГольдберг, — он тебе не совсем поверил, решил все-таки проверить. Среди ниходин даже бывший сотрудник грузинского КГБ.

— Это мне известно, и про бывшего работника госбезопасноститоже знаю. Хотивари мне все рассказал. К Генералу в Балтимор приехал какой-тоего знакомый, вернее, даже не приехал, позвонил, что приедет. Но сказалпочему-то, что от меня. И Хотивари решил его проверить. Что здесь необычного?