– Прости меня, прости, друг мой, – взгляд Управляющего, наконец, смягчился, а голос стал спокойнее. – Ты еще молод. Но понимаешь, по тестам он чист. По тестам подонок знает об излучении Жидкова столько, что мы через два месяца озеленим всю планету и, радостные, будем выращивать помидорчики снаружи. Но я ему не верю, – Ян покачал головой, – Я единственный из шести управляющих, кто не попался на его уловки. Они смотрят на меня, как на старого идиота! Может, и ты думаешь, что старик просто бредит? – голос Яна обмяк, а глаза заблестели, – Аркус я очень хочу, чтобы ты мне поверил. Толиман может здорово нагадить нам всем, – повисла неудобная тишина. Ян глубоко вздохнул. – Ну, решай. Ты примешь его в команду?

Слова Управляющего заставили Аркуса засомневаться на пару секунд, но вера, что все люди добры по своей природе, перевесила:

–Просто его нужно узнать. Он хороший, но замкнулся в себе после катастрофы. Я принимаю его в команду.

Глаза Яна потускнели, он закрыл лицо руками, будто надевая маску, а когда убрал их, то вновь стал добрым улыбающимся стариком. Вот только улыбка была не настоящая.

– Вы стали слишком подозрительны, Ян. Думаю, У нас нет весомых причин не верить Толиману, тем более под "болтуном", – Аркус не столько успокаивал Яна, сколько пытался оправдать себя и отогнать липкое холодное чувство вины, от которого тряслись руки.

– Молодежь, – задумчиво протянул Ян. По его спокойному лицу понять что-нибудь было невозможно. – Ну что ж, я выделю ему квартиру рядом с твоей. Единственный плюс демографического кризиса – пустующие квартиры. Будешь наблюдать за Толиманом. Конечно, невдалеке всегда будет пара глаз, но в лабу им проход закрыт. – Ян увеличил графу подписи в документе и прочертил в воздухе свои инициалы – они тут же отобразились на документе. – Ян Круповский, подтверждаю, – под инициалами появилась вкладка эквалайзера с прикрепленной записью голоса.

– Теперь и от чая не откажусь, – наигранно рассмеялся Аркус. Ему действительно хотелось чего-нибудь горячего, чтобы унять дрожащую пустоту в животе.

– Тебе какой? – Ян оживился. – Есть обычный, но без ароматизатора он солоноват и мне не нравится. Василий из Химической частенько подкидывает мне на пробу новые вкусы. Столько уже скопилось, целая полочка! – Ян с гордостью распахнул дверцы шкафчика. За ними стояла целая коробка с чаями в банках. – Здесь и с ванилью, и шоколадный и с фруктом этим… Маракуя, напридумывают же названий! – натянутая маска на его лице словно дала трещину, и сквозь нее проступила добрая, почти родительская улыбка.

Горячий напиток согрел тело, а разговор успокоил остатки тревоги. Друзья вели обычную приятельскую беседу о вещах неважных, если слушать со стороны. Всерьез обсуждали художественную ценность новых настенных рисунков в Жилом секторе, прикидывали праздничное меню на День Города, который проведут в первую субботу января и воображали, что будут делать после ледникового периода.

Когда пришло время идти на работу, Аркус поблагодарил Яна за чай и вышел в приподнятом настроении. "Дурак он еще" послышалось вслед из кабинета. Но Аркус свалил все на старый скрипучий стул.

***

– Вы не провели опыты снаружи Нью-Дзина, но могли. – Ян измученно обвел взглядом всех в общей комнате и присел на край ближайшего графстола. В этот раз телохранители остались за лабораторными дверями. – Из-за этого у меня сейчас столько работы, что сплю по пять часов. Думаете, легко в моем возрасте? За две недели только две хороших новости. Первая – это выживший в Нью-Дзине, который в итоге стал причиной половины моей головной боли и притягивает всеобщее внимание лучше больного зуба. Вторая новость более важная. Толиман занимается излучением Жидкова и достиг в этой сфере определенных успехов. Собрание Управляющих решило, что это символично, и определило его в биофизическую лабораторию в должности старшего научного сотрудника по проблемам спектроскопии и программирования. А меня сейчас дела ждут, я побежал.

Будто забыв представить Толимана новому коллективу, Ян спешно покинул лабораторию. С той встречи Аркус так и не заглядывал к нему: чувствовал неясную вину. Выживший сделал несколько шагов навстречу новым коллегам, стоявшим стеной напротив него. За две недели, что Аркус его не видел, с его гладко выбритого лица ушла болезненная бледнота, седые волосы, теперь чистые, коротко подстрижены. Но даже со всеми изменениями он выглядел лет на десять старше своих тридцати шести.

– Здравствуйте. Спасибо Управляющему Яну за теплое представление, – Толиман словно читал с листа. – Дайте мне пару дней разобраться в вашей терминологии, и я вольюсь в процесс. Прошу судить меня по работе, а не по пустым разговорам. Больше ничего не добавлю.

Мягкие панели на стенах поглощали все звуки, только тихо жужжали графстолы и шумела вентиляция.

– Ну, кто так представляется, – Аркус тихо закрыл лицо рукой. Остальные даже не смотрели на Толимана, видно, тоже шокированы. Только Катерина насмешливо пялилась на выжившего.

В тишине раздались энергичные хлопки Аркуса. За ним без особого энтузиазма захлопали и остальные. Но не все: Катерина напоказ сложила руки на груди, Влада с Кириллом ворковали сбоку ото всех и не проявляли к происходящему никакого интереса. А Дара просто спряталась за спину Аркуса.

Жидкие аплодисменты в честь новенького затихли, но он все стоял на месте и скользил глазами от лица к лицу, не задерживаясь ни на одном дольше секунды. Его взгляд напоминал Кирин – такой же холодный и изучающий. Ожидание затягивалось. Не дождавшись продолжения, все начали расходиться по делам, хором забыв о Толимане. Даже Катя не стала острить.

Аркус с грустью смотрел на нового гражданина Иркутска, а теперь и подопечного, и сожалел, что тот столько вытерпел и парой неловких фраз все загубил. Команда приняла бы чужака, сумей он хорошо себя подать

– Досадно, – только и прошептал Аркус.

– Пошли, – Дара потянула его за рукав в сторону "террариума". – Мы еще не подготовили эксперимент с водорослями. Сам же говорил, что до конца месяца решим продовольственные проблемы.

– Прости, но я должен показать ему лабораторию, – Аркус аккуратно высвободил руку и остановился. – И хочу, чтобы ты сходила со мной и поздоровалась с новеньким.

– Что? – она изумленно раскрыла глаза. – Я сразу сказала, зря ты согласился брать его к нам. Стабильность психологической картинки Толимана – не больше, чем осечка проверяющих.

– Говорю в десятый раз, под "болтуном" не врут, – устал повторять Аркус.

– Он маньяк, – крикнула Дара, развернулась и неуверенно затопала в сторону "террариума". На этот раз уже Аркус поймал рукав ее синтетического комбинезона, и зашептал:

– Но ты же ничего о нем не знаешь. Мы должны хотя бы познакомиться. Ну, пошли? – в ответ на примирительную улыбку, Дара резко вырвала руку и прошипела:

– Толиман из Охотска, хоть и не живет там с детства. Он призрак того, что я не хотела бы вспоминать.

– Сдаюсь… – глубина причины ошеломила Аркуса.– Иди, я тебя не держу. Просто ему сейчас тоже нужна поддержка. Вспомни себя три года назад! – крикнул он уже вслед.