Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Задержан ты за убийство своей старой любовницы. Будь любезен давать показания. Дальше можно оформить явку с повинной. Все-таки лет двенадцать, а не двадцать.
— Я понятия не имею, что тут произошло.
— Еще скажи, что ты с ней не знаком.
— Знаком, и что? Она была моей сотрудницей. И любовницей. Я с ней роман крутил, который кончился несколько недель назад.
— Вот ты ее и убил.
— Это из чего следует?
— Как из чего? Ты с ней знаком, вы были любовниками, она убита. Вчера вас видели, вы приезжали, есть свидетели, ты с ней грубо разговаривал.
— Да не разговаривал я с ней грубо. И не был я здесь вчера. А кто свидетель?
— Тебя не касается.
— Впрочем, я догадываюсь.
— И молодец. Кстати, он бывший милиционер, так что мы ему верим на сто процентов. Итак, признавайся.
— Не в чем.
— Бить я тебя не буду, но ты у меня признаешься. Поехали в райотдел.
Из квартиры меня вывели в тех же наручниках и отвезли в районное управление внутренних дел. Следователь — наконец я выяснил ее имя и фамилию: Кира Павловна Королева пыталась добиться от меня каких-то внятных показаний, заставляя подписать протокол с признанием.
Я говорил ей:
— Без адвоката не дождетесь.
Ее лицо покрывалось красными пятнами, и она кричала:
— В конце концов, я работаю, и никаких тебе адвокатов!
Допрос шел по кругу. К следователю Королевой периодически подключались ее коллеги. Пили чай и кофе. Я попросил, мне не дали, сказали: «В камере попьешь». Я понимал, что не только полагающиеся по закону три часа, но и ближайшие сорок восемь, до вынесения постановления, мне будет нерадостно.
— Я требую адвоката, — твердил я каждые пять минут.
— Фильмов насмотрелся американских? Право на звонок? Вызывайте ему!
Бесплатный адвокат походил на хорька. От него явственно пахло вчерашним борщом.
— Я хочу своего.
— Мало ли что ты хочешь! Пользуйся.
— Спасибо, не буду.
— Окей, обвиняемый от адвоката отказался.
— Что, уже обвиняемый?
— Еще нет, но будешь.
— Предъявите мне хоть какие-нибудь основания для задержания.
— Ты был с ней знаком.
— Я не отрицаю. У нее было много знакомых — и мужчин, и женщин.
— Ты с ней виделся вчера, — выходила из себя Королева.
— Не я один.
— Вы ссорились.
— Мы не ссорились, мы просто разошлись, — спокойно отвечал я.
— У нас есть показания о том, что ты ей вчера угрожал.
— Эти показания — полная чушь, дайте мне их посмотреть.
— Не дадим. Признавайся, и все тут.
— В чем?
— В убийстве. И все подробно рассказывай.
— Не буду, хочу видеть своего адвоката.
— Окей, порка продолжается.
Часов через семь этого кошмара в кабинет заглянул усатый майор.
— Кира Павловна, выйдите на секунду. Там вас ждут.
— Не хочу. Видишь, я клиента дожимаю? Еще пара часов — и, может, будет признание.
— Не уверен. Адвокат приехал, — ухмыльнулся усатый.
— Гоните в шею.
— Не получится.
Я догадался. Кто-то из моих приятелей связался с хорошо известным адвокатом Лажечниковым, с которым мы были знакомы. Он тоже играл в «Что? Где? Когда?», и преудачно. Периодически я подсовывал ему клиентов, но всякий раз, когда речь заходила о чем-то серьезном, я понимал, что связываться с ним бессмысленно — дорого и не факт, что полезно. Тем не менее капитан остался меня сторожить, а Кира вышла хромающей походкой и минут через двадцать вернулась красная и злая как черт. За ней шел румяный красавец Илья Лажечников.
— Привет, Сашка! Вляпался?
— Ну уж не знаю, вляпался ли я.
— Показания будешь давать только при мне. Вперед, только с моего разрешения.
Прошло еще часа два. Сказанное мной не изменилось ни на йоту. Но показания, данные с адвокатом, и показания, данные без адвоката, — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
— Александр, где вы провели вчерашнюю ночь?
— Я же уже рассказывал. В стрип-клубе «Распутье».
— И кто вас там видел?
— Человек восемнадцать как минимум. Управляющий клубом, мой друг, официантки, танцовщицы.
— И сколько вы там пробыли?
— До четырех где-то.
— А дальше?
— На машине клуба меня привезли домой. Есть у них такая привилегия — предоставляют транспорт постоянным посетителям.
— Кто может подтвердить, что вы приехали домой?
— Консьержка.
— Во сколько это было?
— Около половины пятого утра.
— Так, согласно данным медицинской экспертизы, смерть наступила вчера около десяти часов вечера, — констатировал адвокат. — Какие-то вопросы к Александру еще есть?
— Вопросов много. Кроме того, я полагаю, что со свидетелями была достигнута предварительная договоренность.
— С таким количеством? Вот здесь у меня показания четверых. — Илья протянул следователю бумагу. — Я их за два часа собрал. А всего там вчера вечером человек сорок было.
— Все мужчины, которые позволяют себе ходить в стрип-клубы, могут уговорить кого угодно. Знаю я их. Изначальная порочность данного субъекта говорит нам о его виновности.
— Вы хотите доказать это в суде? Прокурор вам за такие сентенции спасибо не скажет, — улыбнулся Лажечников.
— Да, я понимаю, в суде я этого не докажу, но я мечтаю о том дне, когда мы будем свободны от таких людей, как он.
— Это официальная позиция следствия?
— Это моя нравственная позиция.
— В таком случае я не вижу оснований для предъявления обвинения присутствующему здесь Александру Михайловичу Лекареву.
— А я вижу.
— Предъявите их.
— Я их вижу в будущем.
— Так что, вы будете продолжать настаивать на его задержании в настоящем?
— Нет. Пока он свидетель.
В конце концов меня не только не оставили в камере, но выгнали на улицу, даже не под подписку. Теперь я проходил по этому делу всего лишь свидетелем.
— Ну что, поедем, посидим? — предложил адвокат.
— Да нет, спасибо.
— Счет я пришлю. Кстати, ты мне должен от души. А вообще надо хорошо подумать, как тебя отмазывать.