Розмари вспорхнула с кровати и взялась за одну из коробок, что стояла в углу.

– Ну, раз тебе лучше, предлагаю навести наконец порядок в твоих хоромах. А то в такой комнате снова можно эмоционально истощиться.

Я рассмеялась, следом за ней беря другую коробку, похоже, с одеждой. Навести порядок – это как раз то, что мне сейчас нужно. И не только в комнате, но и в жизни. Глядишь, действительно станет лучше.

***

Предрассветный туман стелился по вымощенным булыжником дорожкам, наполняя утренний воздух влажностью. Я вдохнула полной грудью. Люблю этот воздух, он освежает разум и тело, мысли проясняются, их хоровод успокаивается и приходит в порядок.

Я ступила на тротуар городского парка и прислушалась. Тишина. Даже птицы не щебечут, скорее всего, мирно спят. Как и люди в своих постелях. Не видно ни одной живой души. Я прошла несколько метров до покрытой мелкой росой лавочки и села. Читать не хотелось, хотя я взяла с собой книгу. Хотелось просто побыть наедине с собой, очистить мысли и разложить все по полочкам. Даже ветер не беспокоил листья алых клёнов, которые росли здесь. Спокойствие и умиротворение – вот почему я любила прогулки в столь ранний час.

Идти сегодня в школу и жить обычной жизнью было, пожалуй, самое сложное решение, принятое мной. Пока ничего страшного не случилось, у меня получалось брать под контроль своего монстра. Думаю, и дальше должно быть все хорошо. Я не могу решиться изменить свою жизнь раз и навсегда. Не могу отказаться от того, что теперь имею. Малодушно? Да, возможно. Эгоистично? Однозначно.

Последний слабый блок в моем сознании – кулон. Узнать о его происхождении мне непременно нужно. И в ближайшее время, скорее всего, сегодня. Чтобы отбросить все сомнения, мне нужно подтверждение того, что бабушка не покупала аметист в местном магазинчике. Если это так, то ей не отвертеться от предстоящего разговора. Она должна рассказать правду, просто обязана.

Она подарила мне кулон. И неспроста именно сейчас. Она все знает. И эти ее тайны меня пугают… Я поёжилась.

Было прохладно, из моего рта вылетело белое облачко пара и тут же растворилось. Кожа на руках покрылась мурашками, я почувствовала это даже сквозь рукава теплого школьного бомбера.

Существо внутри зашевелилось. Я его ощутила, оно напряглось и насторожилось. Будто принюхивалось, стараясь уловить запах приближающегося хищника. Это состояние передалось и мне. Пришлось озабоченно обернуться, чтобы понять, отчего оно вдруг напомнило о себе. Всё тихо, нигде ни души. Но теперь и я почувствовала чьё-то незримое присутствие. Называйте это предчувствием, очень было похоже на то.

В парке, кроме меня, кто-то был. И он таится, скрывается в тени, не спешит выходить.

Страх сковал мое сердце ледяной рукой. И острые когти впились в него и пустили кровь. Хищник рядом… Я чувствую его дыхание. Нужно бежать, быстрее скрыться и не высовываться. Это был мой первый порыв, но я усилием воли заставила себя оставаться на месте. Даже выражение лица не изменилось. Я не подала виду, что почувствовала чьё-то присутствие. Мне это сейчас показалось правильным.

Через пару минут я поднялась, вдохнула напоследок прохладный воздух, еще раз оглядела парк и пошла домой. В конце концов мне еще в школу собираться. Наблюдатель остался там, где и был, скрытый в утренней мгле просыпающегося города. Он медлил, будто решал в уме очень сложную задачу, но так и не решил. Мой темный попутчик немного успокоился и залег на дно, но настороженность не покидала его, как и меня. Возможно, это посттравматический синдром и мне еще не скоро удастся восстановить равновесие внутри, если вообще удастся.

Но что-то не давало мне покоя… Что-то скоро произойдёт…

***

Крис обеспокоенно ходил по комнате. Три шага вперед, потом три шага назад. Для большего марафона его комната не годилась. Он огляделся. Постерами рок-групп была увешана половина стены напротив окна, компьютер выключен. Солнце уже зашло, оставив за собой лишь узкую багровую ленту на горизонте, скрываемую высоким деревом. Односпальная кровать у стены неряшливо разобрана. Такой себе легкий мужской беспорядок.

Он не знал, что ему делать, оставалось только монотонно выполнять одни и те же движения, чтобы привести мысли в порядок. Эвелин дома. Крис надеялся, что бабушка позаботится о ней. Лидия казалась доброй и любящей женщиной, которая знает, что делает.

В душе появилось отчаянное желание защищать Эвелин, оберегать, не подпускать к ней никого. Странно, они знакомы всего ничего, но она уже проникла в самое сердце и не спешит его покидать.

Но она не просит его защиты ни словами, ни действиями. Хотя и выглядит хрупкой и беззащитной. Это ее твердое решение пойти с Митчеллом на его тусовку… он не мог ей противиться, но его сердце болезненно сжималось от одной мысли, что до Эвелин будет касаться кто-то другой.

Это ревность, Крис прекрасно понимал и не боялся себе в этом признаться. Но это и немного пугало. Ведь они почти незнакомы, с чего вдруг возникли такие сильные чувства? Эта девушка не выходила у него из головы, чем бы он ни занимался.

Он рос в тени друга, сколько себя помнил. Иногда это было даже удобно, особенно в детстве. Но с возрастом такое положение начало его угнетать. Даже отец часто сравнивал их, и сравнение было не в пользу Криса. Это больно – знать, что любое твоё действие или поступок приведёт к одному и тому же финалу. Мама всегда старалась поддерживать его, приободрять, но особой духовной связи между ними не было. Вот с Розмари – да. Мать и дочь действительно понимали друг друга, и сестра росла под любящим материнским крылом.

Крис любил Рози. Только сестра могла по-настоящему понять, каково ему терпеть упрёки отца.

Когда Эвелин пришла на тренировку по лакроссу и увидела его поражение, горечь обиды не покидала его целый день. И самое противное, что он неплохо играл. В защите он был одним из лучших, ведь когда дело касалось отбора мяча и передачи его нападающим, он действовал уверенно и спокойно. Но вот быть форвардом на острие атаки, наверное, не судьба. Отец опять будет недоволен. Что ж, он уже к этому привык.

В прошлом году Эллиот пришел к ним в гости на празднование Нового года. Его мать – писатель и частенько ездила по стране встречаться с читателями или на литературные конференции. А отец – шеф полиции, даже на праздники бывает на дежурстве. Тогда друг с радостью сообщил, что его приняли в один из крупных университетов на бюджетное отделение, и все благодаря его заслугам в спорте. На тренировку тайно приходили скауты, их впечатлила уверенная игра вратаря. Крис был искренне рад за него. Эл долго и упорно шел к своей цели, тренируясь пять дней в неделю. Но выражение лица отца он никогда не забудет.

Тот скривился и заявил, глядя на сына: «И как ты теперь будешь с этим жить? Почему ты не настолько хорош?» Тогда Крис понял раз и навсегда: что бы он ни делал, в глазах отца он так и останется неудачником.

Но Эвелин смотрела на него совершенно по-другому. И это подкупало. Она будто смотрела в душу, видя всю его суть, уязвимую и неприкрытую сарказмом. В первый учебный день, когда она вошла, он подумал, что вот еще одна девчонка, красивая, но поверхностная. Совсем как Эмма, его бывшая подружка.