– Хм… Разве тебе не носили пищу?

Амина замялась, не торопясь отвечать, – она помнила слова Равена, что никто, кроме Баттала, не знал о его приходах к ней, и не хотела его подвести. Если бы Эмин пожелал наказать провинившегося слугу, тому пришлось бы явно несладко!.. Она молчала, и Эмин вдруг едко усмехнулся:

– О, ты, наверное, думаешь, что слуги так и таскали бы к тебе еду, если бы я не приказал им этого?

– Что? – изумилась Амина. – Это ты приказал?..

– Да, ты довольна?

– Нет, почему же тогда еда была такой… её было очень мало, она была невкусной…

– А ты хотела королевское застолье в темнице? – усмехнулся Эмин, пронзительно глядя на неё, но ощущение беспокойства у Амины почему-то внезапно отступило, как будто его и не было. – Мне, знаешь, ни к чему было, чтобы тебе там понравилось. Ещё вопросы есть или всё же выполнишь своё слово?

Он снова смотрел слишком упорно, настойчиво, и Амина, поняв, что, похоже, оттягивать момент дальше нельзя, нехотя уточнила:

– И чего ты хочешь? И вообще, почему мы здесь? – Амина быстро огляделась, но Эмин не торопился отвечать, будто ожидая, пока она сделает свои выводы.

Беседка была приятной – мраморные арочные колонны, соединяясь вверху, создавали купол, в котором казался изображенным какой-то рисунок. Впрочем, Амина сейчас не могла прочесть взглядом, что именно там было изображено: ей казались там и звёзды, и небо, и лица… Она не стала особо всматриваться и разбираться, что там было на самом деле, и остановила взгляд на стоящем посредине беседки алтаре. Он был необычен, такого она никогда не встречала – он был похож на светящуюся открытую книгу, только каменную. Вокруг алтаря стояли свечи, и Амина сразу удивилась, что не заметила их раньше. При её взоре они тут же зажглись, будто ощутив её внимание, и она вздрогнула, чуть отступив на шаг.

– Что это за место? – снова нетерпеливо повторила она, чувствуя тревогу, которая, впрочем, по её ощущениям не была связана непосредственно с самой этой беседкой. Это было что-то другое, неуловимое, непонятное…

– О, это просто алтарь, – ответил Эмин, пронзительно следя за ней острым взглядом. – Ты ведь должна будешь исполнить своё обещание, произнести слова, верно? А для этого нужно положить на алтарь руку.

Амина ещё раз с сомнением посмотрела на непонятную каменную книгу.

– И что, моя сила станет твоей? – негромко, чуть закашлявшись, вдруг спросила она.

Эмин сдержанно улыбнулся.

– Нет, это мне ни к чему. Не беспокойся: как я и говорил в темнице, ты не погибнешь и не потеряешь свою силу. Но сдержи своё слово!

Он положил левую руку на левую сторону алтаря и указал, что Амина должна поступить также. Видя, что с его рукой ничего не случилось, она всё же рискнула и протянула правую руку к оставшейся половине. Но как только её ладонь коснулась правой стороны алтаря, что-то произошло! – её ладонь оказалась будто прикована к каменному листу, она не могла ею пошевелить, а книга внезапно засияла ещё ярче, объединяя немыслимым светом их руки!..

– Я начну, – произнёс Эмин, не обращая более внимания на старания испуганной Амины сдвинуть свою ладонь с алтаря. Он был сосредоточен, как никогда.

«Клянусь, что беру в жены Амину и во все века буду с ней, во всех жизнях, что будут моими и её», – произнёс он твёрдо, и Амина с ужасом уставилась на него.

– Что ты?..

– Бедная, как ты перепугалась… – мягко отметил он, глядя в ответ, но глаза его были ещё пронзительней, ещё черней, чем минуту назад. – Ты не должна бояться. Ты просто должна сдержать своё слово: сказать что-нибудь, и всё! А алтарь – это просто: что скажешь, то и исполнишь, – он тут же взял правой рукой её левую руку.

Амина задумалась. Страх понемногу отпускал её, потому что нужно было решить, что произнести. Конечно, она не собиралась говорить такие же слова, как Эмин, нужно было сказать нечто нейтральное, что-то, что бы никоим образом после не принесло вреда ей самой и не заставляло её находиться рядом с Эмином остаток её жизни!

Вскоре ей показалось, что нужные мысли нашлись, и Амина открыла рот. И слова сами полились из неё:

– Клянусь в верности Эмину…

Амина замолчала на миг, но тут же поняла, что не имеет сил остановиться! Но это были не её слова! Внезапно она вполне явственно, всем нутром и всеми своими чувствами, уставшими после последних событий и всех дней, проведённых в вампирском замке, ощутила поток энергии, волю Эмина, которая окутала её, лилась со всех сторон, заполняя всё её существо! Слова резали мозг, нужно было сказать их, он так хотел, велел, посылал свою волю!

«Нет, это говорить нельзя!..», – в отчаянии мысленно воскликнула Амина и напряженным усилием воли повернула голову, чтобы посмотреть на Эмина. Он глядел в её сторону пристально, неотрывно. Чёрные глаза, в которых она думала найти жалость, пронзительно смотрели, посылая больший поток энергии-воли! Он желал, чтобы она произнесла всё!

От напряжения слёзы скатились из её глаз и руки задрожали. Но она не могла даже отнять свою левую руку – Эмин держал её в своей, и облако его требования окружало всё плотнее и всё сильнее давило, заставляя сделать по-своему! Амина до боли сжимала зубы, но всё же не смогла справиться с этим адским напряжением, с нахлынувшей волной энергии его воли, его ожидания. Он был слишком силён!

– Я никогда не оставлю его, буду с ним во всех жизнях и даже в самой вечности! – быстро выдохнула она и резко замолчала.

Каменная книга на миг осветилась ещё сильнее, окутывая облаком света уже и их самих, а после также быстро погасла. И Амина ощутила, что правая рука её теперь свободна от каменного плена. В отличие от левой, которую всё ещё сжимали пальцы Эмина.

– Ты обманул меня, – тихо произнесла она, не поднимая на него глаза.

– Нисколько, – спокойно ответил Эмин, ощущая внутри дрожь от того, что, наконец, всё свершилось так, как он желал. – Я обещал вывести тебя из темницы – я сдержал своё слово. Ты обещала произнести слова – ты это сделала. Да и слова ты говорила сама, я ведь тебя не неволил.

Амина не поняла, услышала ли в его словах издёвку, и резко подняла голову – в глазах его играли огоньки.

– Ты заставил меня произнести то, чего я говорить не хотела!

– Ну, милая, это недоказуемо! – теперь точно усмехнулся Эмин. – Ты ведь видела моё лицо – я не сказал ни слова.

Она помолчала.

– Зачем тебе это всё? Ты никогда не знал меня, никогда не видел раньше… Зачем тебе нужно губить мою судьбу, только встретив меня у Джальфара?

Эмин снова усмехнулся, казалось, её вопросу, но глаза его вдруг стали ещё строже, а лицо – сосредоточенней.

– Ты просто не представляешь… как долго я искал твой свет… – задумчиво ответил он. – Знаешь, есть одна скала. Высокая, она вся испещрена надписями и знаками, многим из которых давно уже не один век. Я тоже подходил к ней, изучал, что там написано… Там много слов и надежд – в давние времена среди людей существовала легенда: стоило высечь на этой скале своё пожелание, и когда-нибудь оно обязательно должно было исполниться, и потому люди шли и пытались донести просьбы до своей судьбы, оставляя знаки на скале… Я много веков был один, но я не желал именно этого. Просто мне никого не хотелось видеть рядом с собой. Но это было так мучительно!.. И в какой-то момент я тоже отыскал эту скалу, – она там, в твоём мире, – и я оставил свою надпись: чтобы найти ту, кого смогу любить. Шли года, десятилетия, и даже несколько веков прошло уже с тех пор; и, наконец, недавно я смог узреть знаки на небе, показавшие мне путь к той, которая могла дать мне счастье. Это была ты.