Какое приключение!

– Я иду, Берти, – прошептала она. – Я найду тебя во что бы то ни стало!

Марту и Отто отвели в небольшой офис таможенной службы, куда их доставили вчера вечером, как только они сошли с поезда.

За столом сидел все тот же усатый офицер. Он смотрел на них с такой лютой ненавистью, что у бедной женщины оборвалось все внутри. Другой мужчина, более высокий и более солидный, что заставило ее предположить, что именно он был тут главным, мерил шагами помещение. Он даже не посмотрел на вошедших.

Сесть им не предложили, и в повисшей тишине Марта почувствовала, как предательски дрожат у нее колени. И зачем только она поверила тем людям из Министерства иностранных дел, которые уверяли ее, что она свободно может въезжать в страну, которая совсем недавно считалась врагом Германии? И зачем она повезла с собой Отто в это безумное путешествие? Она была уже готова отказаться от поисков и следующим же поездом вернуться в Берлин.

Потом она почувствовала, как рука сына крепко сжала ее ладонь, и поняла, что не имеет права сдаваться. Она должна быть сильной для него, должна напомнить себе, что у них есть законное право въехать в Бельгию. Они уже проделали такой долгий путь. Слишком поздно поворачивать назад.

Усатый таможенник снова начал забрасывать ее вопросами, теми же самыми, что и вчера: откуда они, как могут доказать это, кем она работала до, во время и после войны и с кем они могут связаться, чтобы это проверить. И наконец, зачем они прибыли сюда, в Бельгию, сразу же после окончания войны.

Она пыталась отвечать внятно и подробно, старательно следя за своим французским произношением, но его последний вопрос окончательно лишил бедняжку самообладания.

– Боже мой, неужели у вас нет жалости? – сорвалась она. – Чего еще вы хотите от скорбящей матери? Я же вам уже сказала: мы приехали, чтобы найти могилу брата моего мальчика, моего старшего сына, который погиб, служа своей стране!

– Который погиб, вторгнувшись в нашу страну, – прошипел высокий.

– Мы простые граждане, господин офицер, и война окончена.

– Шпионы никогда не дремлют, – возразил он.

– Мы что, похожи на шпионов? Женщина средних лет и ее двенадцатилетний сын?

Он подошел к ней, остановившись всего в паре шагов, и посмотрел ей прямо в глаза. Она расправила плечи, вытянувшись в полный рост. Его взгляд, казалось, пронзал ее насквозь. Ей понадобилось все ее мужество, чтобы выдержать этот взгляд.

– Шпионы часто маскируются, мадам, – прошептал он наконец и отвернулся.

Допрос завершился, но их испытания еще не закончились. Им велели положить чемоданы на стол и открыть их. Пришлось наблюдать, как мужчины роются в ее личных вещах, осматривают каждый предмет. Марта залилась краской от смущения, когда усатый таможенник презрительно ощупал ее старенькое, посеревшее от стирки нижнее белье, перетряхнул ее скудную одежду, порылся в косметичке с гигиеническими принадлежностями, с бутылочками и мазями, а затем открыл ее кошелек и пересчитал стремительно обесценивающиеся немецкие марки, доставшиеся ей в наследство от отца.

Отто с мрачной решимостью сжимал челюсти и неловко заерзал только тогда, когда они нашли старенького облезлого плюшевого кролика, последний символ его детского «я», с которым мальчик никогда не расставался. Она услышала, как сын в ужасе ахнул, когда усач достал из кармана перочинный нож, вспорол брюхо кролика, вытащив несколько кусков ваты, просунул толстые пальцы вверх, в голову, и вывернул выпотрошенную игрушку наизнанку.

– Ради бога, неужели так необходимо уничтожать детскую игрушку? – в отчаянии воскликнула Марта.

– Шпионы горазды использовать разные уловки, – возразил высокий человек. – Осторожность не помешает.

Как только их вещи грубо засунули обратно в чемоданы, им велели снять всю верхнюю одежду и вывернуть карманы. На этом их унижения закончились.

Наконец им разрешили одеться, и высокий таможенник сел за стол и подписал документы, разрешающие им въезд в Бельгию. Также он сообщил, что следующий поезд отправляется через два часа. Но вчерашние билеты больше не действительны, они должны купить новые. Им просто придется сэкономить на расходах, когда они доберутся до Ипра.

– Молодец, – прошептала она Отто, пока они ждали на платформе. – Мы уже почти на месте. Теперь говори только по-французски, понял?

Он кивнул в знак согласия, глядя в землю. Она хотела протянуть руку, чтобы утешить мальчика, но знала, что сын сохраняет самообладание из последних сил; малейший жест – и ребенок сорвется. Она гордилась тем, как по-взрослому он себя вел, с истинным стоицизмом выдержал людскую жестокость. Ее мальчик быстро взрослел и становился настоящим мужчиной.

Она не думала, что Отто захочет поехать с ней во Фландрию, но когда сын узнал, что она задумала, то наотрез отказался оставаться дома. Близкая подруга предложила присмотреть за мальчиком, пока она будет в отъезде. Было бы намного проще, если бы она путешествовала без сына, и Марта сделала все возможное, чтобы отговорить его, но Отто был непреклонен.

– Я хочу найти брата так же сильно, как и ты, – настаивал он.

Она знала, что это правда. Отто боготворил своего старшего брата.

– Дорогой, мы не можем позволить себе два билета.

– Разве папа не сказал, что мы должны использовать дедушкины деньги? – У этого мальчика всегда был острый слух.

Хотя она боялась опасностей, которые могут ожидать их за границей, но понимала, что мать с сыном, приехавшие вместе, вызовут меньше подозрений, чем женщина, которая путешествует одна.

Была еще одна проблема. Чтобы избежать ненужных вопросов, она планировала выдавать себя за гражданку Швейцарии, которая приехала от имени сестры и хочет найти могилу племянника. Она работала няней в одной семье в Швейцарских Альпах двадцать пять лет назад и с тех пор преподавала французский язык. Так что ее язык был вполне сносным, чтобы обеспечить ей такую легенду на несколько дней. Но Отто совсем не знал французского.

Наконец она сдалась.

– Ты можешь поехать со мной, но с одним условием. Прежде чем мы отправимся в путь, ты выучишь основные французские слова. И после того, как мы въедем на территорию Бельгии, мы будем говорить только на этом языке или не будем говорить вовсе. Ты понимаешь?

– Зачем такие сложности?

– Чтобы не привлекать к себе внимания.

– Ты же сказала, что теперь мы можем свободно путешествовать!

– Но бельгийцы все равно не перестанут нас ненавидеть. С чего бы им переставать? Мы же вторглись в их страну.

– Но мы сделали это, чтобы защитить нашу республику, – возразил мальчик. – Нам так в школе говорили. Чтобы служить Богу, кайзеру и Отечеству. Они пытались заморить нас голодом, они выковыривали глаза нашим пленным солдатам специальными ножами!