– Вы не против, если я спрошу: то сообщение, что передала вам официантка из Хоппештадта, очень важно?

– Может быть, – ответила Элис. – Речь шла о священнике, который управлял клубом для солдат во время войны.

– Так вы думаете, этот человек может вспомнить Сэма? – Руби почувствовала, как сердце гулко забилось. Может, он и Берти помнит?

– Сэм был человеком истово верующим. Такое место обязательно привлекло бы его. Шанс, конечно, невелик, но мне остается надеяться только на это.

– Как жаль, что вы с ним не смогли встретиться!

– Знаешь, тут такое дело… – Элис задумчиво поправила столовые приборы.

– Какое дело?

– Я подумала, что могу вернуться. Я бывала в Брюгге раньше. Красивый городок, ничего не скажешь. Но ты же знаешь, мы здесь вовсе не за этим. Мы ехали сюда вовсе не для того, чтобы посещать туристические достопримечательности, это точно.

– Вернуться назад? В Хоппештадт? Но как?

– Я найму машину и, возможно, останусь там на ночь. Там была гостиница на площади. Кто знает? Где-то обязательно должен найтись свободный номер.

– Вы поедете одна?!

– А почему бы и нет? Мы живем в двадцатом веке, и в наши дни нам не нужны сопровождающие. Если только ты не захочешь поехать со мной.

Руби была так поражена, что чуть не пропустила вопрос.

– Я вовсе не имела в виду, что вам нужны провожатые, – заикаясь, попыталась оправдаться она. – Я имела в виду, что вы такая смелая, раз можете отважиться путешествовать в одиночку в чужой стране.

– И я не шутила, когда спросила, не хочешь ли ты составить мне компанию.

К счастью, в этот момент официант принес их заказ, дуврскую камбалу на гриле. Подруги дружно взмахнули накрахмаленными салфетками, расправляя их на коленях, а официант осторожно, почти благоговейно, стал накладывать с серебряного блюда простой отварной картофель, будто это были драгоценные камни.

– Желают ли дамы что-то выпить?

– Давай выпьем по бокалу вина? – предложила Элис. – Я угощаю.

Было бы невежливо отказываться.

Следующие несколько минут их внимание было полностью занято деликатной задачей отделить вкусное жирное филе рыбы от костей. Они с удовольствием ели удивительно вкусный желтый картофель. Им подали два бокала сухого белого вина, которое со знанием дела выбрала Элис и которое прекрасно дополнило их трапезу.

Элис доела первой, аккуратно сложив нож и вилку на пустой тарелке.

– Так что, ты поедешь со мной?

Руби прожевала картофель, сделала глоток вина.

– В Хоппештадт? – уточнила она. Это была сумасшедшая, безрассудная идея.

Элис кивнула.

– У меня нет денег, чтобы заплатить за такси, гостиницу и за все остальное.

– Тебе не нужно беспокоиться об этом, я все оплачу.

– Я не могу…

– Ты мне ничего не будешь должна. Правда. Это будет настоящее приключение.

– Не думаю, но спасибо, что пригласили.

– Подумай об этом и дай мне знать утром.

Вернувшись в свою комнату, Руби поместила полевые цветы между двумя листками промокательной бумаги из бюро и прижала их сверху Библией, которую нашла в ящике прикроватной тумбочки. Потом переоделась в пижаму, почистила зубы и забралась в кровать. Было уже довольно поздно, но она никак не могла уснуть, мысли все крутились вокруг предложения Элис.

Зачем ей возвращаться в этот истерзанный войной городок, где витают призраки тех несчастных казненных дезертиров? Неужели она хочет снова увидеть грязные, изрытые воронками поля сражений, вслушиваться в скорбную тишину этих кладбищ?

И все же чем больше она думала об этом, тем заманчивее ей казалась эта идея. Она могла бы вернуться на Тайн Кот и поискать могилу Берти. А этот священник, с которым собирается встречаться Элис, мог… возможно, знал Берти или, по крайней мере, людей из его полка. Альтернатива – прогулки по туристическим достопримечательностям – была не очень привлекательной. Так же, как и перспектива провести следующие несколько дней в одиночестве, в окружении тех скорбящих пар. Может, Элис и не совсем тот человек, с которым Руби предпочла бы проводить свое время, но с ней, во всяком случае, можно было поговорить. Руби села на кровати и включила свет. Она вдруг особенно остро ощутила свое одиночество.

Что она здесь делает? Родители Берти хотели, чтобы она выяснила что-то о судьбе их сына. Только в этом случае, говорили они, им, возможно, удастся смириться с его смертью. Ей нужно привезти нечто большее, чем букетик засушенных цветов, которые могли быть сорваны где угодно.

В уме прозвучал едва слышный вопрос – сначала тихо, словно шепотом, а потом все настойчивей. А что думает она сама? Чего на самом деле хочет она сама? До сих пор она верила, что, подавив свои эмоции и спрятав свое истинное лицо от всего мира, она сможет прожить жизнь без Берти – жизнь, которая не будет, не должна доставлять ей удовольствие.

Если бы только она смогла найти его могилу, тогда можно было бы поговорить с ним, попросить у него прощения. Это освободило бы ее от переполнявшего душу чувства вины и чувства долга. Позволило бы принять тот факт, что его больше нет. Только тогда она сможет смотреть в будущее, не ощущая этой ужасной пустоты и этого страха. Если каждый четвертый так и не был опознан, значит, три из четырех были идентифицированы – это повышало шанс, что могила Берти обозначена табличкой с его именем. Единственная проблема в том, что тогда ей просто не хватило времени ее найти.

Она не сможет себе простить, если упустит еще один шанс.

Натянув халат, она на цыпочках прошла по коридору в комнату Элис и тихо постучала в тяжелую дверь. Через несколько мгновений Элис открыла, взъерошенная и сонная.

– Я решила поехать.

– В Хоппештадт?

– Я хочу вернуться в Пашендейл и найти могилу Берти.

Лицо Элис, беззащитное без ее обычной маски и броского макияжа, расплылось в широкой улыбке.

– Это отлично, Руби. Мы поговорим с майором первым делом перед завтраком.

Руби об этом не подумала. Он был так добр, и ей не хотелось ранить его чувства.

– Он не будет возражать?

– Он поймет, если мы объясним почему. Кроме того, это наша поездка. Он должен угождать своим клиентам. Не волнуйся, я разберусь с этим утром.

– Ну, если он не будет возражать… Спокойной ночи, Элис, – сказала Руби. – И спасибо тебе за все.

Снова оказавшись в своей широкой кровати, она вертелась и ворочалась, не находя места. Голова шла кругом от волнения из-за неожиданного решения, которое она приняла. Мистер Бартон с ума сойдет, если узнает, что она покинула группу. Но идея вернуться в Пашендейл, а также попытаться встретиться с тем таинственным священником, который организовал пристанище для солдат, казалась очень разумной.