Здесь ничего похожего не наблюдалось. Комната, куда привелаего Женя, оказалась кухней-столовой, достаточно просторной, чтобы те, кто сидитза столом, не мешали тому, кто хлопочет у плиты, и в то же время достаточноуютной, чтобы не чувствовать здесь себя как в банкетном зале ресторана.

- Садитесь, пожалуйста, - сказала Женя, указывая настол, на котором стояли две чашки с блюдцами, сахарница, нарезанный тонкимиломтиками лимон, вазочка с конфетами и тарелка с печеньем явно не фабричногопроисхождения. Вам чай или кофе?

- Спасибо, ничего не нужно, не хлопочите, - улыбнулсяЗарубин.

- Ну как же так! - огорченно возразила девушка. - Вы жес работы, наверняка не обедали, так хоть чаю выпейте.

- Спасибо, - повторил Сергей, усаживаясь за стол, - япообедал недавно. Давайте присядем и поговорим о вашем поклоннике, не будемтерять время. Ваш отец кое-что рассказал мне, но я хочу получить информацию изпервых рук.

- Ой, ну какая глупость все это! - с досадой вздохнулаЖеня. - Мне очень жаль, что папа вас нагрузил этой ерундой, которая на самомделе яйца выеденного не стоит.

- Да? Почему вы так решили?

- Потому что это нормально, когда молодой человекинтересуется молодой девушкой. А кем он должен интересоваться? Старухами?Мужчинами средних лет? Я не понимаю, что такого необычного и опасного папаувидел в этой истории, и мне ужасно неловко, что он отрывает из-за этого отработы занятых людей.

- И тем не менее, - сухо произнес Зарубин, - коль ужваш отец попросил меня заняться этим, давайте выполним его просьбу.

Женя начала рассказывать, Зарубин мысленно сопоставлял ееслова с тем, что услышал сегодня утром от Рубцова, и никаких отличий не находил.Либо девочка говорит правду, либо выучила свою ложь так хорошо, что можетповторить ее несколько раз не ошибаясь.

- Вы абсолютно уверены, что у вас нет общих знакомых сэтим парнем? спросил он, когда Женя закончила рассказывать.

- Конечно, уверена. Я даже не знаю, как его зовут.

- Это не показатель. У вас много друзей?

Ему показалось, что тень смущения мелькнула на лице девушки.Чем это ей вопрос не понравился? Неужели папаша Рубцов оказался прав и у нееесть какая-то "неучтенная" компания?

- Почти совсем нет.

- Как же так? Почему? У вас несносный характер? -шутливо поинтересовался Зарубин.

- Скорее у папы, а не у меня. Он всех моих школьныхподруг под микроскопом рассматривал, и если девчонки его чемто не устраивали,не отпускал меня с ними ни гулять, ни в кино. О дискотеках и речи не было, мнетуда запрещено было ходить.

- Ничего себе! И сейчас запрещено? Или сейчас ужеможно?

- Сейчас тоже нельзя.

- И откуда такие строгости? Вы чем-то провинились ивышли из доверия?

- Нет, но папа не ждет, пока я сделаю что-то не так, онпринимает превентивные меры. Из всех школьных подружек он позволял мне дружитьтолько с одной девочкой, отпускал меня с ней в кино, разрешал ходить к ней вгости.

- И где она теперь? По-прежнему дружит с вами?

- Она учится в Англии. Мы переписываемся, конечно, ноэто уже все не то.

- Любопытно... - пробормотал Зарубин, невольнопроникаясь сочувствием к этой девушке, живущей под жестким контролем отца. -Кстати, а вы сами почему не учитесь? Не поступили в институт?

- Папа не разрешил. Он считает, что сначала я должнапоработать, а уже потом продолжать образование.

Папа не разрешил... Папа считает... Папа запрещает...Интересно, а мама-то в этой семье есть? Рубцов ничего не сказал об этом.

- Женя, а где ваша мама? - спросил Сергей, оглядываякомнату и пытаясь углядеть признаки присутствия в этом доме взрослой женщины.

- Не знаю, - девушка равнодушно пожала плечами. - Папаотсудил меня у мамы, когда мне было два годика. Я ее больше не видела.

Вот те на! Отсудил. Стало быть, речь идет о лишенииродительских прав в связи с алкоголизмом матери, психическим заболеванием,судимостью или невероятно аморальным образом жизни.

- Не хотите рассказать мне об этом?

- А тут и рассказывать нечего. Они даже женаты не были.Просто кратковременное знакомство, ошибка молодости.

Зарубин с трудом удержался, чтобы не улыбнуться. Эта девочкас высоты своих немногочисленных прожитых лет так авторитетно ставила штампы нажизнь своих родителей! Впрочем, возможно, она лишь повторяла то, что слышала ототца.

- И вы всегда жили вдвоем? - поинтересовался он. - Вашотец так и не женился?

- С нами жила наша родственница, она была чем-то вроденяни.

- И где она теперь?

- Умерла. В прошлом году.

На глазах у Жени выступили слезы, губы дрогнули. Девушка насекунду отвернулась, потом решительно тряхнула головой, взметнув над плечамиволну длинных густых блестящих волос. Теперь она снова смотрела в лицо Сергею,взгляд спокойный и приветливый.

- Извините, не справилась с собой. Я очень любилаРаечку.

- Я понимаю...

Зарубин тревожно прислушивался к себе. Хорошая девочка,умненькая, воспитанная, на отъявленную лгунью не похожа. Тонкая трикотажнаямаечка без рукавов позволяет рассмотреть руки - они чистые, никаких следов отуколов, так что если имеется проблема с наркотиками, то это скорее всего"травка" или таблетки. Зрачки нормальные, губы не облизывает,повышенной жажды явно нет. Нет и болезненной худобы, которая зачастуюсопровождает употребление наркотиков. Незаметны и характерные для наркомановпопытки преувеличить свои несчастья. Что же его так беспокоит в этой девочке?Что ему мешает ей поверить?

- Опишите, пожалуйста, внешность вашего поклонника, -попросил Сергей.

- Высокий, блондин...

- В желтом ботинке? - с улыбкой подсказал он.

Женя рассмеялась. Смех у нее был звонкий и переливчатый.

- На ботинки я не посмотрела. Но он действительновысокий и светловолосый.

- Какого цвета волосы? Поточнее, пожалуйста. Льняные,золотистые, пшеничные, в рыжину?

Женя задумалась, а Зарубин с досадой подумал о том, что недогадался позвать с собой Мишу Доценко. А еще лучше - прислать его вместо себя.Мишку девицы обожают, хотят ему во что бы то ни стало понравиться, а потому судовольствием вспоминают все, что нужно, в мельчайших деталях. И потом, Мишкамастерски умеет заставить людей вспоминать, а тут, судя по всему, случайтяжелый: девочка видела своего поклонника всего один раз, да и то не вчера,прошло немало времени. Натура у Женечки романтическая, недаром писем неиспугалась, наоборот, приняла их как должное, а это скорее всего привело ктому, что и внешность таинственного обожателя претерпела в ее воображениинекоторые изменения. Наверняка тот портрет, который она сейчас рисует, выгодноотличается от того, который она видела на самом деле. Да, Мишаня был бы здесь всамый раз...