—   Да... несколько чемоданов, несколько сумок. Надеюсь,уместятся в мою машину, — возобладав над своим волнением, небрежно отозваласьДжина.

— В случае чего впихнем в мой автомобиль, — предложил Гарри.

—  В твой?

—  Я хочу сопроводить тебя до нового места жительства, —просто пояснил он.

—  Нет, Гарри, это исключено. Ты думаешь, мне никто непредлагал помощь? Я отказалась, потому что должна сделать это в одиночку. Дляменя это крайне важно, — проникновенно проговорила Джина.

—  И кто же предлагал тебе помощь? — шутливо спросил Гарри,но за этой игривой интонацией отчетливо прослушивались нотки соперничества.

—  Родители, сестры... — тускло перечислила Джина.

—  Вот как? Отлично! — выдал свой излюбленный вердикт Гарри.— А если я попрошу, ты позволишь проводить тебя в Лондон?

—  Нет, Гарри, не стоит усугублять тяжесть прощания. Мне ибез того нелегко оставлять все дорогое моему сердцу.

—  Этот мужчина, к которому ты неравнодушна... он живет в Лондоне?— как бы невзначай полюбопытствовал Гарри.

—  Ради этих выяснений ты ни свет ни заря вытащил меня издома? — насмешливо посмотрела на него спутница.

— Если он попросит тебя, ты будешь с ним? — не дождавшисьответа на первый свой вопрос, тут же задал следующий Гарри.

—  Он не в Лондоне... и нам не быть вместе, — покачалаголовой девушка.

— А вдруг?!

—  Исключено, Гарри,

— И ты одна в чужом городе с холодным сердцем? Джина, тебене страшно?

—  Мы уже несколько раз заговаривали об этом, Гарри, -терпеливо напомнила ему Джина.

— Послушай, тебе придется преодолевать эту ситуацию, —сочувственно произнес он.

—  Придется.

—  Ты будешь с кем-нибудь встречаться? — спросил он.

—  Кто знает... — пожала она плечами.

—  А ты бы не согласилась встречаться со мной? — осторожнопоинтересовался он и счел нужным добавить: — Всерьез встречаться.

—  Всерьез? — с явным сарказмом спросила она.

Гарри покивал в ответ.

Джина только вздохнула на это, предоставив ему догадыватьсяоб истинном смысле ее иронии.

—  Джина, ну ты же понимаешь, что нельзя зацикливаться наодном человеке, когда чувство к нему не имеет перспектив. Ты ведь разумныйчеловек, — торопливо внушал ей Гарри.

— Но мы говорим о чувствах. При чем тут мой разум? —попыталась отшутиться она.

—   Тебе, конечно, может показаться, что я говорю глупости,Джина, но заверяю тебя: сегодня я серьезен, как никогда! — нервно заявил он ибегло посмотрел на спутницу.

Она тоже повернулась к нему. Ее сердце подпрыгивало. Впередиразворачивалась свободная дорога, но Гарри вырулил на обочину и остановился.

—  Джина! — серьезно начал он. — Настало время выложитькарты на стол.

Джина моргнула от неожиданности такого решительногозаявления, но главный сюрприз ждал ее впереди.

Гарри осторожно занес руку ей за плечи и привлек к себе. Придерживаякончиком пальца подбородок девушки, он мягко коснулся губами ее рта.

Губы Джины распахнулись ему навстречу. Такого глубокого инежного поцелуя ей испытывать еще никогда не доводилось. Она вся словноразогрелась от этой его ласковости. Усталость и напряжение растворились вгорячих волнах взаимного тяготения.

Джина положила ладонь на грудь Гарри, под ее пальцамипорывисто стучало его сердце. Этот поступок стоил ему определенных волнений, очем она могла судить по сбивчивости ударов. У нее и у самой кровь шумелалавинным потоком.

—  Мы обязаны попробовать, Джина, — прошептал ей на ухоГарри, обняв за шею. — Не имеем права не попробовать. Пусть не все сразу, пустьпостепенно... Все будет так, как ты пожелаешь, поверь. Но я не готов отпуститьтебя. У нас все еще может получиться.

—  Гарри, я еду в Лондон, — сухо проговорила девушка,отстранившись.

—  Это не может стать помехой, — неунывающе проговорил он.

Джина недоуменно посмотрела на него. У нее было такоечувство, словно все это ей чудится, происходит не в реальности, а в причудливомсмешении кошмарного бреда и волшебного сна.

Ее сердце кричало, отвечая ему согласием, но вместодоверчивого кивка Гарри видел хмурую настороженность.

Пылкое побуждение его осталось безответным.

— Давай будем реалистами, Гарри, — произнесла Джина фразу,которую нельзя было считать неожиданной, поэтому Гарри тотчас отозвался:

— Давай.

— Ты хоть на секунду представляешь нас вместе? — с сомнениемспросила она.

— Если я начну распространяться на эту тему, ты сочтешь менязаконченным бесстыдником, — пошутил он. — Но я очень и очень хорошо представляюнас вместе.

—  А я вот этого не представляю, — мрачно подытожила она. —Тем более что я уезжаю...

—  Лондон, как ты сама много раз повторяла, это не крайсвета.

—   И как же ты собираешься общаться со мной, Гарри? —строго осведомилась Джина.

—  Куплю себе японский мотоцикл, — пошутил он. — Дорогая,расстояние - не проблема.

—  Год мы виделись каждый день. И весь этот год ты непроявлял ко мне никакого интереса, — обвинительно отчеканила она.

—  Это не так, Джина. Просто я тугодум. Года мне оказалосьмало, чтобы осознать очевидные вещи. Твое намерение уехать послужилокатализатором.

—  Год я была тебе безразлична! — повторила Джина, надеясьуслышать то, что перевернет ее жизнь.

—  Ты не была мне безразлична, Джина, — тихо пробормоталГарри. - Ты очень мне понравилась, как только мы познакомились. Но все этовремя ты представала перед всеми такой строгой классной дамой, что я трусил.Откровенно сознаюсь в этом. Мне казалось, я так сильно до тебя не дотягиваю,что, если отважусь продемонстрировать тебе свою симпатию, ты меня засмеешь... Апотом, мне известно, с каким трепетом к тебе относится мой отец. Ты дорога емукак дочь. Посмей я шагнуть в твою сторону, он бы первый меня осадил.

—  Ты преувеличиваешь. Я точно знаю, что Дэйв очень высокогоо тебе мнения, — сдержанно возразила Джина.

—  Возможно... Весь год я очень старался ему угодить. Но недумаю, что его мнение обо мне безоговорочно высоко.

—  Гарри, не пытайся мне внушить, что ты за все это время неимел возможности продемонстрировать мне свой интерес.

—  Разве же я этого не делал?! — изумленно воскликнул Гарри.

— Да, конечно, ты был чрезвычайно любезен, как и с любойдругой женщиной, — упрекнула его Джина.