здесь скрываются три стадии или этапа жизни. Это и портрет, и машина времени.

– Между прочим, твой любимый русский импрессионизм – игра света, всё, как ты любишь. Здесь запечатлено… мгновение.

– Мгновение. Мгновения. Но… если не часы, то должно быть тоже что-то круглое. Возможно, тарелка. Тарелка вообще очень похожа на часы – как будто художник рисовал часы, но передумал и остановил время.

– Браво. Здесь и правда была тарелка. Счёт пять-пять.

Гогена Рената угадала с лёту. А я и не подумала, что это один из её любимых художников. Угадывать снова предстояло нам.

– Интересно, – сказала я, увидев вторую картину, выбранную Ренатой, – что ты выбрала именно эту картину.

– Почему? – спросил Лёша.

– Рената не спрашивает, значит, знает, – прокомментировал Сергей.

– Я просто не хочу подсказывать, – улыбнулась Рената, – и сейчас, кажется, наша очередь задавать вопросы.

– Тогда я просто изложу ход своих мыслей. Это «Молочница» Яна Вермеера Дельфтского. Эту картину также называют «Кухаркой», есть и другие варианты названия. Но «Молочница» – название самое распространённое. Ты, конечно, спрятала предмет быта, а по тому, что он стоит в углу, легко предположить, что это обогреватель того времени – печка-грелка. Без неё на кухне было бы холодно. Но, что любопытно, в данном случае с нами играет в угадайку и сам художник. Присмотритесь к стене. Первоначально на этой части холста была изображена карта, которую исследователи и увидели под рентгеновскими лучами. Художник по какой-то причине закрасил её, оставив только голую стену.

– Признайся, ты знала это или нет? – спросил Лёша у Ренаты.

– Счёт становится шесть-шесть, – отозвалась Рената, загадочно улыбаясь, словно Мона Лиза.

– Конечно, знала, – покачала головой я, включая демонстрацию экрана.

– Зачем ты закрасила бедную Саскию? – удивилась Рената, увидев картину Рембрандта. – Это же так очевидно!

– Семь-шесть, – подытожил Сергей.

– У нас есть и более сложные вопросы, – ответила я, вспоминая про суп Кэмпбелл.

– Надеюсь, – ответила Рената, открывая следующую картину.

Увидев картину, я задумалась.

– Это точно Сезанн. Его кисть и мазки, из которых проступает будущность кубизма. Как бы сказал Серёжа, здесь есть «что-то знакомое»…

– Стыдно не знать, – сказала Рената, покачав головой.

– Это женщина? Или девочка? – спросил Сергей.

– Важнее, что у неё на руках. То есть, что в руках, – прокомментировал Лёша, подмигнув нам.

– Это девочка, – поняла я. – «Девочка с куклой» Поля Сезанна. И скрыта как раз кукла.

– Счёт становится семь-семь, – отметила нашу победу Рената.

«Беллу с белым воротником» Рената рассматривала очень долго.

– Если честно, я не большая любительница Марка Шагала, хотя цвета на его картинах мне импонируют. Но, боюсь, эту работу я никогда не видела.

– Она на что-то там показывает внизу, – заметил Лёша.

– Вижу, – откликнулась Рената, – как будто говоря: «Посмотрите».

– А может: «Эй, как вы там?» – прокомментировал Сергей. И чтобы пресечь подобные подсказки, я наступила ему на ногу.

– Но они же тоже… – начал было Сергей.

– Ш-ш-ш, – сказала я, – с подсказками неинтересно.

– Я сдаюсь, – сказала Рената.

– Ну, как же так? – удивилась я. – Ты уверена? Можем дать подсказку.

– Вы её уже дали, как я поняла. Но мы что-то упускаем. Просто всегда думала, что Шагал – не мой художник. Но теперь исправлюсь, обязательно почитаю про него.

– Я спрятала самого Шагала с дочкой, которую он учит ходить.

– Вообще, странно, – покачала головой Рената. – Мама больше дочки.

– Да, у нас по улицам обычно ходят гигантские карапузы и маленькие мамы, – пошутил Лёша.

– Я не про то, – сказала Рената, – я про то значение, которое он выделил Белле. Нарисовал её больше себя, больше ребёнка.

– Думаю, он хотел показать своё отношение к ней, – заметила я. – Здесь обратная перспектива, как в иконах.

– В том-то и дело, что, по-моему, все должны быть равными.

– Но тогда это был бы не Шагал, а ты. Ну, теперь ваша очередь. Счёт по-прежнему семь-семь.

– А почему вы себе не зачислили балл? Нам-то это в плюс, а вам…

– Нет. Это был слишком сложный вопрос, да и играть с равным счётом интереснее.

Рената кивнула, и на экране появилась огромная трубка.

– А я-то думала, когда будут сюрреалисты, – обрадовалась я, – правда, это что-то слишком лёгкое. Рене Магритт, картина называется…

В этот момент раздался какой-то странный звук. Как будто что-то упало. Или даже взорвалось.

– Ребята, можно мы вам перезвоним?

– Да, конечно.

Мы с Серёжей отправились на поиски источника шума. В первую очередь я заглянула к Маше. Маша сегодня заснула на полчаса раньше обычного. Сразу после второй прогулки и ужина. Звук, к счастью, не разбудил её.

Надо рассуждать логично. На момент игры мы находились в гостиной. Рядом с нами разбиться или сломаться ничего не могло. Ближе всего к нам была кухня. Значит, я отправляюсь туда.

Итак, кухня.

Со стола ничего упасть не могло, потому что после еды я всё с него убираю. Стойка для бокалов. Ни один не пострадал. Стулья – все четыре стоят на своих местах. Деревянные дверцы шкафа для посуды закрыты. Жёлтый диван. С него ничего не могло упасть, кроме подушек, но и они не могли создать такой шум. Впрочем, они на своих местах. На полу ничего не лежит. Никаких следов разрушения. Ничего странного или подозрительного.

Я осмотрела коридор. На полу вроде ничего не лежит. Только одиноко стоит коляска. Взгляд перешёл на стену. Может, за стеной у соседей что-то упало? Но что должно было создать такой шум, чтобы мы здесь услышали и чуть не подскочили на месте?

– Иди, можешь продолжить игру, – сказал Серёжа. – А я ещё раз всё осмотрю. Мне нужно убедиться, что всё в порядке.

Я благодарно кивнула. Я знала, что муж не успокоится, пока не найдёт источник звука. И мне действительно нужна была разрядка – несмотря на спокойное утро и день, Маша много капризничала вечером.

Я перезвонила друзьям по видеосвязи.

– У вас всё в порядке? – обеспокоенно спросила Рената.

– Да, – отшутилась я, – всё по гороскопу. Сегодня мне обещали день, полный сюрпризов.

– А Серёжа где?

– Проверяет Машу. Так на чём мы остановились?

– Пожалуйста, внимание на экран.

– Как я и говорила ранее, это картина Рене Магритта из серии «Вероломство образов», а конкретно «Не трубка». К слову, так и написано на самой работе по-французски. Рене Магритт, как и знаменитый детектив Эркюль Пуаро (вымышленный персонаж Агаты Кристи), был бельгийцем. В Бельгии французский язык является одним из официальных.

– Обожаю «Агату Кристи», – сделал неожиданное признание Лёша.

– Правда? А я и не знала, – удивилась Рената.

– Я имел в виду музыкальную группу. А почему «Не трубка»?

– Сюрреализм полон загадок, – таинственно произнесла Рената

– Но это действительно не трубка, – улыбнулась я. – Это