положено уплатить цену жертвы… заплати мне, эфенди, сколько сочтешь нужным.

Швед торопливо отсчитал старику триста лир – вполне справедливая цена – и покинул лавку, пока старик не передумал.

Едва он вышел, как в лавку наведался новый посетитель – приземистый человек с широким лицом, обрамленным темной бородой, и глубоко посаженными глазами. Не оглядываясь по сторонам, он подошел к хозяину и торопливо проговорил:

– Я прибыл из далеких краев в надежде найти здесь, в Константинополе, подлинное сокровище, но пока мне ничего подобного не попалось.

Старик вскинул голову и удивленно проговорил:

– Это снова вы, эфенди? Что случилось?

– О чем ты говоришь, старый человек? – растерянно отозвался мужчина.

– Я думал, ты вернулся, но это совсем другой голос, и другие шаги…

– Да о чем ты говоришь? Я пришел по велению владычицы, чтобы забрать священную реликвию…

– Но перед тобой, эфенди, приходил другой человек, чужестранец, как и ты. Он сказал условные слова, и я отдал ему святыню, как мне было приказано…

– Что ты говоришь, несчастный? Как ты мог отдать постороннему священный венец владычицы?

– Он сказал те же слова, что и ты. Как я мог не отдать ему венец? Владычица разгневалась бы на меня!

– Ты отдал святыню постороннему? Владычица и правда разгневается на тебя… да и на меня тоже!

– Но тот эфенди сказал условные слова. Значит, владычице было угодно, чтобы я отдал ему реликвию.

– Не говори ерунды, несчастный! Лучше скажи, что это был за человек? Хотя… что ты можешь о нем рассказать? Ты ведь слеп, как новорожденный крот…

– Я слеп, но не глух и не глуп. По его речи я понял, что он приехал из далекой северной страны, по его походке – что он высок ростом, немного прихрамывает и ему около пятидесяти лет. А еще он курит трубку…

– Что ж, не всякий зрячий рассказал бы больше. Спасибо тебе, старик, и прости за то, что я должен сделать…

С этими словами бородач быстрым движением достал из рукава тонкую проволоку с двумя маленькими ручками – страшное оружие, которое испанские и корсиканские бандиты называют гарротой, – и накинул на шею хозяину лавки.

Тот хрипло охнул.

Бородач затянул гарроту.

Глаза старика налились кровью и вылезли из орбит, как у вареного рака. Он захрипел, замахал руками, но гаррота затягивалась все туже и туже.

Наконец несчастный затих.

Убийца осторожно снял гарроту, оглядел жертву и вполголоса проговорил:

– Прости, старик. Я должен был так поступить. Ты не выполнил приказ великой владычицы…

Завтрак подруги благополучно проспали. Надежда проснулась от того, что кто-то барабанил им в номер.

– Девки! – донеслось из-за двери. – Вы что там, умерли, что ли?

– Чего ей надо? – простонала Мария, с трудом разлепив глаза.

Надежда Николаевна молчала. Она понимала, что Варвара просто так не уйдет, и теперь решала в уме сложную задачу: куда подевался второй тапок? Один – вот он, на ноге, а второй никак не нашарить.

– Да открывайте уже! – В дверь шандарахнули ногой.

– Иду, иду! – сдержав все же стон, Надежда поднялась с кровати и поплелась в коридор босиком.

За дверью стояла Варвара в светлом, в мелкий цветочек балахоне. В руке у нее был пластиковый поднос с двумя стаканами кофе, а под мышкой зажат пакет, из которого упоительно пахло свежей выпечкой.

– Откуда это все? – Машка потянула носом воздух и подпрыгнула на кровати как пружина.

– Оттуда! – Варвара махнул рукой куда-то в сторону.

Оказалось, что к пожилой паре писателей приехал сын на машине, и Варвара попросила его смотаться до кафе на станции.

– Варя! – Надежда размешала сахар и глотнула горячий кофе. – Ты – святая женщина!

Варвара зарделась от похвалы и присела поболтать.

– Машка, а что у тебя с тем лектором?

– Да ничего! – Мария поперхнулась кофе, но Варвару это не остановило.

– Ничего, говоришь? А он, между прочим, вчера меня допрашивал, отчего тебя на ужине не было.

– Почему же ты вчера не сказала?

Надежда вовремя, буквально в последний момент успела подхватить стаканчик с кофе, потому что Мария резко вскочила с кровати.

– А я что, голубиная почта? – удивилась Варвара. – Или испорченный телефон, чтобы все передавать?

Мария ничего не ответила, хлопнув дверью ванной.

– Чего это с ней? – спросила Варвара. – Ну, понравился мужик на отдыхе, дело житейское, зачем так нервничать-то?

– Ой, у нее все непросто! – отмахнулась Надежда Николаевна. – Она вечно из мухи слона сделать норовит! А тебе-то он как, лектор этот новый?

– Да как тебе сказать… – Варвара поморщилась. – Вроде рассказывает интересно, видно, что много знает, но эта его бабочка… я таких мужиков вообще не люблю, но Машке вроде нравится…

Надежда промолчала, подумав про себя, что бабочка в заштатном пансионате – это, пожалуй, перебор. И вроде бы, судя по словам Варвары, этот Андрей Станиславович и правда человек неглупый, но тогда зачем бабочка?..

После обеда Мария основательно устроилась перед зеркалом в ванной и принялась рисовать по живому – то есть наводить парадный макияж.

– К походу в клуб готовишься? – поинтересовалась Надежда.

– Что? В какой клуб? – удивленно переспросила Машка.

– Как – в какой? Ты что, все забыла?

Мария недоуменно хлопала недокрашенными глазами.

– Мы же с тобой собирались в клуб «Слуги Гекаты». В тот клуб, где Варвара встретила фальшивую Альбину.

– Ох, Надя, я совсем забыла про это… А может быть, поедем туда в другой день? Сегодня я никак не могу!

– Но мы же договорились! Этот клуб собирается по средам, и сегодня как раз среда!

– Может, в следующую среду?

– Да ты что! Откладывать на целую неделю? А самое главное, в следующую среду нас здесь уже не будет, а значит, мы не сможем завершить свое расследование! Да что у тебя сегодня за планы такие неотложные?

Надежда Николаевна спросила просто так, потому что все Машкины планы были написаны у нее на лбу крупными буквами.

– Ох, сегодня будет очень интересная лекция… я же тебе говорила, что Андрей Станиславович анонсировал такую замечательную лекцию… Символика артефактов античности и раннего Средневековья… я просто не могу пропустить!

– Так ты к этой лекции так основательно готовишься? – Надежда выразительно обвела взглядом разложенную косметику и вздохнула:

– Ладно, обойдусь как-нибудь без тебя. А тебе… удачно послушать лекцию.

– И не понимаю иронию в твоем голосе! – фыркнула Машка.

– Да нет никакой иронии! – отмахнулась Надежда Николаевна. – Лучше помоги мне вдеть эту сережку, а то у нее замочек какой-то неудобный.

– Ты хочешь надеть серьгу, найденную в подземелье? – ужаснулась Мария.

– Ну да. Там ведь такие серьги вроде пропуска или опознавательного знака. Все члены клуба их носят.

– Но все равно… как-то страшно. Опять же, неизвестно, кто эту серьгу носил. Может, он чем-то болен…

– Я ее протерла салициловым спиртом.

– А может, она заговоренная…

– От дурного глаза спирт тоже помогает.

– Думаешь? – с сомнением протянула Мария, но все же помогла подруге вставить серьгу, лишь бы та оставила ее в покое.

– Пламенный привет лектору! – проговорила Надежда, покидая комнату.

Бодрым шагом Надежда Николаевна дошла до станции, доехала на электричке до Финляндского вокзала и уже очень скоро стояла на площади, известной в городе как Пять Углов, вспоминая, что напротив арки, куда свернули Варвара с провожатым, стоит большой серый дом с горгульями.

Она прошла пару кварталов по Загородному проспекту и действительно очень скоро увидела мрачное здание в псевдоготическом стиле, на краю крыши которого красовалось несколько уродливых каменных созданий, а на фасаде было высечено несколько каменных