других способов разрешить этот конфликт не было?

— Млем, я знаю, о чём ты думаешь. Мы пытались. Намекали знаками, пытались повлиять на их верования, создавали ситуации, из которых можно было выйти только всем вместе. Ничего не получилось.

— Должен был быть другой способ. Может, то, что паукрабы себя так ужасно начали вести, на самом деле — следствие разделения? Какая-то потаённая обида на вас, терраформов?

— Но блургры-то стали мирными. Затворниками, да, но они не пытаются заматывать целые миры в паутину. Значит, паукрабы ведут себя как сволочи не потому, что мы отделили их от блургров.

— Трудно сказать наверняка. Что-то мне подсказывает, что твои братья поступили не совсем правильно, Стив.

— Думай что хочешь. Курс на Леззу, друзья мои. Путь неблизкий, успеем отдохнуть.

Команда неслышно расходится по каютам. Но уже скоро тихий воздух внутри корабля начинает сотрясать эмоциональный диалог Райтлета и Сэн. Он крайне сбивчив, и даже не всегда в нём можно разобрать оформленные слова и предложения. В нём дикий первобытный восторг, адреналин, велоксин, горячая любовь, взаимная гордость и истинное охотничье счастье.

Завершается разговор внезапно — четырьмя чёткими репликами:

— Слушай, это же был тот самый мегажут, с которым я сражался на арене. За него-то мне и дали чёрные доспехи! Я вспомнил: у него те же шрамы и отметины на морде!

— Обомлеть! Жалко, что эти черти поросячьи его пристрелили.

— У нас на Тихарлавсе хранится его ДНК. Его можно будет восстановить!

— Ух ты, здорово!

Тем временем на кухне начинается другой разговор. Там Юрксла, повстречав Веншамею, пытается своим наполненным множеством ненужных слов говором объяснить ей, кто он такой. Веншамея отделывается стандартной фразой «Приятно познакомиться!» и лезет в холодильник, где находит бутылку земного красного вина. Налив себе бокал, Веншамея садится за стол и тихо произносит, ни к кому не обращаясь:

— Кругом обман, жестокость, несправедливость… а мы тут пьём.

— Простите, не мы, а вы, — возникает на кухне Яарвокс. — Алкашка ты всё-таки.

— Какое тебе дело! У меня тяжёлые мысли, я вспомнила Теэклавеллу…

— О, и ты хочешь утопить тяжёлые мысли в вине? А они не тонут, знаешь. Поверь, я через это проходил. Ничего хорошего из этого не выходит. Как сопьёшься…

— Я не собираюсь спиваться! Просто немного…

— Забыться?

Веншамея испепеляет Яарвокса взглядом. Но вдруг смягчается:

— Как с языка снял… хм… может, ты и прав, — с этими словами Веншамея прячет бутылку обратно в холодильник и снова садится за стол. — Видимо, я не так сама себя поняла. Да! На самом деле, мне нужно просто выговориться! Если бы меня кто-то выслушал…

— С удовольствием! — живо реагирует Яарвокс и подлетает к бывшей королеве Теэклавеллы.

Яарвокс резво, но в то же время нежно приобнимает Веншамею и почти что втыкает усы и мефистофельскую бородку ей в щёку…

Звонкая пощёчина тут же отдаляет седого контрабандиста от бывшей королевы.

— Пошёл вон, кобель!!! — вскрикивает Веншамея. — Похотливый козёл!

— Да что я сделал-то? — возмущается Яарвокс.

— Ничего! Руки от меня убери! Хватит меня лапать!

— Лапать? Я тебя просто приобнял! Не за сиськи же…

Яарвокс не успевает договорить: он получает новую пощёчину, ещё более звонкую и болезненную.

— Ну и чёрт с тобой, — ворчит Яарвокс, потирая щёку, и утекает с кухни. — Тоже мне, недотрога какая.

Веншамея вновь остаётся одна. Сначала ей опять хочется взяться за вино, но что-то её останавливает. То ли слова Яарвокса, то ли собственные сомнения…

— Чё случилось, Веншамея? — участливо спрашивает оказавшийся у порога Накет.

— Я опять вспомнила Теэклавеллу, — вздыхает Веншамея. — Если бы не моя дурацкая затея с восстанием, все теэклавелльцы были бы сейчас живы! А я их убила. Да, именно убила! И разрушила целую цивилизацию!

— А мне кажется, что всё не так страшно, — мягко говорит Накет и садится рядом с мрачной королевой.

То есть, бывшей королевой.

Нет, всё-таки королевой. Его личной.

В отличие от своего предшественника, Накет соблюдает дистанцию и держит руки при себе.

— Ты же готовила людей к восстанию, так?

— Конечно. Годы тренировок, расчёты, огромный труд. Прорабатывали все варианты, а выпал нерасчётный!

— Ну, ты же не вытащила всех этих людей утром из постели и не приказала идти на орхгов в чём мать родила! Они знали, что рискуют!

— Да, но дело-то не в этом. Зачем я вообще это всё устроила? Можно было как-то тихонько выскользнуть из-под власти орхгов, уйти в подземелье… тогда бы планета была цела! Зачем было вылезать?

— А знаешь, кучу планет орхги уничтожили вообще ни за что. Жители тех миров им верно служили, никогда им не перечили. Но вот ударило чё-то Императору в голову — и всё, от тех планет камня на камне не оставили! Поверь, таких полно. Так что вашу планету могли разнести средь бела дня ваще просто так.

— Вот как? То есть, ты считаешь, что дать отпор стоило попробовать?

— Стоило! И ты не виновата в том, что произошло в итоге. Не повезло просто. Кто его знает, что в башке у Хргрт’Экты тогда было. И неужели ты одна на всю планету о восстании думала? Вы, теэклавелльцы — умный и гордый народ, всё равно бы рискнули когда-нибудь. Лучше героем помереть, чем всю жизнь рабом быть — это ж прямо про вас!

Ещё раз прокрутив в голове всё, что сказал Накет и всё, что помнила о том роковом дне она сама, Веншамея наконец приходит к тому выводу, к которому Накет её настойчиво подводил.

— Накет, спасибо тебе большое! Почему я сама об этом обо всём не подумала? Ругаю себя, самобичеванием занимаюсь… а всё так просто! И ни одной избитой фразы. Ты просто умница.

— Ну, избитыми фразами утешать — последнее дело, — скромно улыбается Накет, заметно покраснев. — Хотя, ваще-то, ничё такого оригинального я и не сказал!

— Сказать что-то важное можно и самыми неоригинальными словами.

— Например… «я люблю тебя»?

— Или, — Веншамея пододвигается к Накету поближе, — можно ещё так: «я хочу»…

— Коньяку и колбасы?

Неожиданная шутка заставляет Веншамею затрястись в диком припадке почти беззвучного хохота. Другой хохот, вполне звучный, раздаётся вдруг из кухонного шкафчика. Накет быстро встаёт, открывает шкафчик и находит там Силмака, который держит в первой паре лап пачку печенья.

— Что? — обдав Накета крошками, реагирует шнырявка. — Мне просто понравилась шутка, я не удержался!

Накет сначала посмеивается вместе с шнырявкой, но потом меняет тон:

— Силмак, дуй отсюда.

— А волшебное слово?

— Быстро!

Накет уже не смеётся. А вот Силмак, хотя и выходит послушно из кухонного шкафчика и направляется к выходу с кухни, продолжает тихонько хихикать в вибриссы. Не успевает Накет выразиться