> Надо мне на баскетбол походить или на футбол. Няни с кидз аут реально тема! Но так часто я уходить не смогу, денег не хватит.

> Ну ты хоть иногда.

> Попробую!

— Ну что? — сказал ей Егор на следующий день. — Повидалась с моими друзьями? Имей в виду, это был первый и последний раз. Тебе нельзя к людям. Кстати, имей в виду. Тот мой друг хвалил твои рисунки просто из жалости. Ты ведь моя баба. Хотел сделать мне приятное.

Яна промолчала.

19

До Егора «чуваки», с которыми Яна встречалась, тоже постоянно высказывали ей разнообразные претензии. Но так как они были сплошь люди не слишком изощренные, то и придирались к ерунде: голос, походка, маленькие сиськи, чрезмерный расход бензина. Яну такое не задевало, хотя в больших дозах начинало бесить и вынуждало наконец расстаться с привередой. Многие «чуваки» обнаруживали в себе пошлые стереотипы, например, предъявляли Яне, что она «пацанка» или «неправильно одевается». Таких Яна посылала сразу.

Егор манипулировал на более тонком уровне. Он инстинктивно пытался отыскать слабое место, в которое можно будет впрыснуть Яне яд неуверенности, ослабить ее изнутри, заставить сомневаться в себе. «Яна-деревенщина»: нехватка образования и начитанности, отсутствие интеллигентности, неспособность понимать высшие материи. Это не прокатило. «Яна-буржуазка»: можешь только зарабатывать, корыстная, а я — художник, который не заботится о деньгах. И коварнее: ты могла бы тоже быть художницей, но поздно, ты все профукала. Тоже не прокатило. «Яна-сумасшедшая»: опять мимо, Яна знала о себе, что вполне здорова. «Яна — плохая мать»: она могла быть недовольна собой, однако видела, что Егор куда меньше нее смыслит в воспитании.

В общем, все обвинения по отдельности отскакивали от Яны, как от стенки горох. Но вот что худо. Хотя Яну не мог сбить с толку ни один из этих заходов, сам факт, что Егор считает ее ненормальной, негодной, неподходящей, — этот факт срабатывал на полную мощь. Яне казалось, что раз уж самая близкая и родная душа (на роль которой она назначила Егора) не может ее принимать и уважать, то для нее в принципе невозможны нормальные отношения с людьми.

Вот где было ее слабое место. Не внутри (Яна жила в мире с собой), не вовне (она умела зарабатывать и исполнять собственные желания), а на границе с миром, там, где происходит общение человека с человеком. Яна поверила, что она недоступна для других людей, а другие недоступны для нее. Раньше она думала, что просто еще не встретила тех, с кем может возникнуть близость. Егору удалось внушить ей, что она в принципе дефектная, что близость с ней невозможна, а ее чувства настолько необычны, что их вряд ли кто-то захочет уважать и разделять.

— Не такая как другие.

— Конечно, ты же у нас особенная.

— Есть люди, а есть Яна.

— Никому не интересно, что ты там имеешь в виду.

— Пытаешься притвориться человеком?

И до Егора всю свою жизнь Яна была немного отчуждена от других. Не Егор создал это отчуждение, но он подчеркивал его и углублял. Может быть, из этого Яне и хотелось вырваться. Но если бы она ушла от Егора, тем самым она подтвердила бы его правоту: ты не человек среди людей, ты не можешь быть ни с кем.

Яна пыталась доказать себе, что это не так.

20

Чтобы сбросить напряжение, Яна стала все чаще звать нянь с кидс аут и уходить по вечерам гулять. Стояло жаркое лето. Егор приходил за полночь, и обычно к этому времени она успевала вернуться. На прогулке Яна с кем-нибудь знакомилась, сидела в баре или гуляла по паркам. Интрижек на стороне она не заводила, но все больше пила.

> Обнаружила, что Москва наводнена крафтовым пивом. Столько новых сортов.

> Я не по этой части. Даже смешно. У нас, сама понимаешь, пивная столица мира, а мы с Петером какие-то совсем не пивные люди.

> А я так полюбила это все. Каждый раз пробую что-то новое.

> С Егором?

> Ой неет, Егор с друзьями водку пьет, а мне мораль читает.

В конце концов, однажды Яна к приходу Егора не вернулась. Войдя в домик, Егор обнаружил клюющую носом няню Зарему и спящих там и сям пискунов. Он позвонил Яне.

— Слышь, гулена. Няню-то отпусти, у меня денег нет. Переведи ей на номер телефона.

— А! Конечно! Сейчас! — за кадром слышался бешеный пьяный хохот. Спустя десять минут няне пришли деньги, и она уехала. Мрачный как туча Егор снова набрал Яну.

— Или через час ты будешь дома, — отчеканил он, — или можешь выметаться куда хочешь. Ясно?

— Конечно-конечно! — заверила Яна. — Спешу!

Прошел час; Яны не было. Егор почувствовал тяжелую, нестерпимую ненависть и отвращение. Он снова набрал номер.

— Ну и где?

— Иду по Масловскому путепроводу в сторону метро! — веселилась Яна.

На самом деле Яна и не думала идти ни по какому путепроводу. Вечером, прокатившись по Москве, она припарковалась, зашла в бар, быстро напилась и познакомилась со случайной компашкой, совершавшей пробег по злачным местам. Яна присоединилась к ним. Было весело, все шутили и смеялись.

По временам Яна заглядывала в водосточные трубы и кричала:

— Господи Боже! Слышишь ли ты меня? Чудны дела твои, Господи!

Домой ее привели только к утру. Проспавшись, Яна с трудом вспомнила, где оставила машину. Егора и пискунов дома не было.

> Люба, какой кошмар.(((Я опять напилась, а Егор увез малышей.(((Телефон выключен(((. Похоже, конец, я больше их не увижу.(((

> Яна! Подожди,