Удалившись от ядовитого облака примерно на километр, он развернул карту. Так-так, и как в этом хаосе разобраться? Покрутив трёхмерную картинку так и эдак, он сообразил, что надо бы включить датчик местонахождения. После этого дело пошло веселее. Пунктом два был вычленен необходимый сектор и найдена его карта, не такая безразмерная и куда более удобная в пользовании. Воодушевляло уже то, что на этом куске пространства отсутствовали подземные и прочие разноуровневые подлокации.

Или ты их ещё не обнаружил, — отрезвил сам себя Петька.

Ладно, стоять всё одно толку нет. Чё вон там у нас тёмненькое белеется? На карте значилось «Грибной лес». Ну, грибной — так грибной. Вряд ли там встретится плантация шампиньонов, скорее что-нибудь более каверзное. Есть, конечно, мизерный шанс, что в лесу проживают крошечные гномики — такие, из детских сказок, которые устраивали себе дома внутри грибов. Звучит издевательски, хотя от серых земель можно ожидать чего угодно.

Как, между прочим, эти гномики (на картинках всегда чистенькие и аккуратные) боролись со склонностью всяческих мошек откладывать на грибы свои личинки? Затравливали пестицидами? Допустим, хоть химозой будет нести со страшной силой.

А вот вторая сторона дела. Интересно, пробовал ли автор сей идеи вырезать в грибе несколько отверстий и поглядеть — что будет? Петька давал грибу максимум неделю, чтобы окончательно и бесповоротно умереть, не говоря уже о том, что к концу этой недели консистенция у гриба станет… мда. Да и любой овощ возьми! Чего стоит ужасная и неистребимая идея каждую осень заставлять детей мастерить нечто из плодов. Учителям это казалось просто гениальной задумкой — иначе почему традиция держится десятилетиями? Главное — успеть оценить и выкинуть до того, как огородный креатив начнёт киснуть. Самыми стойкими в этой гонке на выживание оказывались тыквы. Но про тыквенный лес в карте ничего не говорилось.

В этом месте Петьке показалось, что его мысли приобретают характер какого-то странного загона, и тут как раз поле кончилось, и начался обещанный грибной лес.

Странным он был, этот лес. Снаружи — вроде бы обыкновенный. А как только делаешь пару шагов под кроны его деревьев — очертания начинали плыть, искажаться. И амулет потихоньку гудел. Петька передумал ставить уже занесённую ногу и отступил назад. Снова лес как лес.

Уйти? Обойти по кругу? Он смотрел вверх, на подозрительные вершины грибного леса.

Да какого хрена⁈ Собирается он стать тёмным властелином или нет⁈ Значит, надо разбираться со всеми странностями, что встретятся ему на пути! В том числе и с этим странным лесом. Немедленно!

Дрозд проводил взглядом стажёра, скрывшегося под деревьями. Выхода было два: или спускаться и идти следом (так себе выход, поскольку они с Женей Васильевной запланировали дать парню самостоятельности по максимуму) — или быстренько нырнуть к ближайшим воротам, пронестись до центрального офиса и продолжить наблюдение уже оттуда, с рабочего компа. Поразмыслив, он склонился ко второму варианту и развернул Горыныча на восток.

Петька буром по лесу не попёр. Пошёл аккуратно, потому как амулет продолжал подавать невнятные сигналы.

По деревьям прошёл шорох, словно ветер-верховик пролетел… или вчерашние листвяки. Петька замер. В некотором отдалении промелькнула серая тень — за стволами толком не разглядишь. Крупная тварюшка. И быстрая. Но не массивная, скорее — наоборот, жилистая. Так-так, движемся потихоньку. Лес как будто играл с ним, перетекая из одной формы в другую. Чисто как во сне: вроде, вот он предмет, а через секунду — вовсе и не он. И так натурально всё. Он сделал ещё несколько шагов и услышал голоса́. Один голос был тонкий, девчачий, на грани истерики, второй — сиплый, как у курильщика.

— Ты что, не слышишь меня⁈ Эй! Алё!

Послышались звуки, больше всего похожие на «пп…–пп…–пп…», как будто кто-то пытался раскурить папиросу:

— Чего тебе? Кальян мой расколотила и всё шаришься, шаришься…

— Я не могу найти вход, слышь, ты, гусеница паршивая!

Петька сделал ещё шаг, и в просвет между ветками разглядел поляну, посередине которой возвышался огромный — нет, ОГРОМНЫЙ — гриб. Петька быстро оглянулся. Всё вокруг, как он и предполагал, страшно увеличилось (или это он сам уменьшился?) и теперь напоминало Тир Нанн Огг.

На верхушке гриба, поджав одну ногу и свесив вторую, сидел подозрительно зеленоватый минипут и раскуривал здоровенный косяк. Напротив, не доставая грибу и до середины, стояла девочка в довольно мятом и изрядно перепачканном глиной викторианском платье. Никак, Алиса?

— Сама ты гусеница, — минипут выпустил струйку сизого дыма, от которого Алиса поперхнулась и начала сердито кашлять.

— Да ты!.. Кх… Да я тебя… Кха, кха! — Алиса вытерла глаза и совершенно сипло, как перед этим минипут, добавила, — Сволочь!

— Аха, — вяло согласился минипут и завалился на спину, так что из-за шляпки остались видны только рваные кеды.

— Скажи хоть, как уменьшиться! — визгливо заорала Алиса.

— Откусишь с одной стороны — уменьшишься, — вяло посоветовал минипут и с долгим «п-ф-ф-ф» выпустил длинную струю дыма, которая начала подниматься над грибом спиралькой, — Откусишь с другой — увеличишься…

Алиса яростно подпрыгнула на месте:

— Да кусала я уже этот гриб!!! Не помогает!

— А кто сказал, что я говорю про гриб? — задумчиво ответил минипут и глупо захихикал.

Алиса в сердцах пнула гриб и зарычала. И тут из-за её спины выступил… Петька сперва подумал, что это скайвен*, но морда хоть и принадлежала грызуну, всё же отличалась от крысиной. Кролик! Но каков! Если принять рост девочки за настоящий, кролик смотрелся двухметровой жердиной, не меньше. Наряжен он был в тёмно-серое, на манер убийцы с Дикого Запада. И морда у него была костистая и… хищная, да.

*Крысолюд

Петька подавил непроизвольный порыв броситься вперёд, на помощь — и правильно, потому что кролик сказал:

— Госпожа, я, кажется, нашёл его.

Говорил он глухо и хрипловато, как какие-нибудь оборотни в кино.

Алиса не обернулась, только склонила голову чуть вбок, словно прислушиваясь к чему-то. А потом медленно произнесла:

— Откусишь с одной стороны — уменьшишься, — и тут её голова начала разворачиваться совершенно невозможным образом, пока затылок не оказался на месте лица… только это был не затылок. А второе лицо — очень похожее на первое, но старое и недовольное, — Откусишь с другой — увеличишься… — ворчливым старушечьим голосом сказала эта новая личина.

Старуха стрельнула глазом в сторону Петькиных кустов, и он замер, стараясь дышать потише. Наконец Алиса удовлетворилась осмотром и спросила кролика через плечо:

— Где?

— В домике, под нижней полкой левого книжного шкафа, есть дверца. От неё-то и был тот ключик.

— И как мы в неё пролезем?

Кролик довольно ощерился:

— Бутылочка — внутри, сразу за дверцей.

Алиса усмехнулась:

— Вот пройдохи! А ключ?

— Под дверным ковриком, как всегда.

Алиса глубоко вздохнула, вернула на место девчоночье лицо и направилась в лес, в противоположную от гриба сторону. Последнее, что Петька услышал, было:

— Ну вот, с этим уже можно работать! Пошли! Только надо найти мою шляпку.

— Сделаю, госпожа**.

**Смотри Примечания, п. 5.

Петька подождал, пока странная парочка углубится подальше в лес, вышел на поляну и осмотрел гриб. Отметил множественные следы надломов, надрезов и даже укусов. Покосился на ноги в дырявых кроссовках, свешивающиеся со шляпки. Вот уж тролль*!

*Не в смысле — каменный, а этот,

который поржать над кем-то любит.

Он осторожно пошёл за Алисой и её чудной зверюшкой. Если напрячься, можно было услышать удаляющийся девчачий голосок и отвечающий ей глухой кроличий, но слов было не разобрать. Петька следовал за голосами, стараясь особо не приближаться — в конце концов, раньше времени встречаться с этими персонажами в его планы не входило. Стукнула входная дверь, и разговор оборвался. Петька немного подождал, размышляя: склянка с уменьшителем и ключ, по всей вероятности, являются стандартным набором для входа. Каким образом они обновятся? По времени? Через полчаса? Через два? Или вообще при определённых условиях? Пока не попробуешь — не узнаешь, что называется. Он подошёл поближе к двери, прислушался. В домике продолжалась какая-то возня. Наконец всё стихло. Он для верности подождал ещё немного, отогнул придверный коврик — как и ожидалось, обнаружил под ним крошечный ключик — и вошёл внутрь.

Обстановка внутри резко контрастировала с неказистым наружным видом хижины и более всего напоминала