если не я, то золото за работу получит кто-то другой. Пимен сказал прийти на опушку на западе Дальнего бора к ночи и ждать там клиента. Всё, чего я дождался — удара по затылку и кляпа в зубы. Коли выживу — убью собаку.

Тело не слушается. Только глаза вращаются как бешеные, выхватывая из сумрака фигуры с оленьими головами, поющие в унисон. Я не знаю этого языка. Я не хочу его знать. Но я начинаю понимать, о чём они поют. Кажется, из моих ушей течёт кровь. Почему, почему я понимаю, о чём они поют⁈

Из темноты выходит Он. Он похож на них, но страшнее их всех вместе взятых, он дышит болезнью и гниением. В его скрюченной руке плод — алый плод, пульсирующий и манящий. Ещё миг — и я не вижу ничего, кроме этого блаженного сияния, которое становится всё ближе и ближе. Паралич ослабевает, и нутряное чутьё, которое ещё ни разу меня не подводило, начинает бить тревогу. Я мотаю головой, я вырываюсь, но те, кто меня держат, знают своё дело. Меня удерживают, вынимают кляп, заставляют открыть рот и запихивают багряную отраву прямо мне в глотку.

Тело снова меня слушается. Крепкие руки разжимают хватку. Но я больше не дёргаюсь и не пытаюсь убежать. Я царапаю себе горло, пытаясь вытолкнуть назад посторонний предмет, что проникает всё глубже и глубже. Меня сотрясает от рвоты, но она не приносит облегчения — наружу выходят лишь сгустки крови пополам с желчью. Я хочу встать, но вместо этого падаю на колени. Каждую мышцу тела сводит судорогой, на глаза наползает красная пелена. О Вечный Император, смилуйся над своим грешным сыном! Смилу…

— Макс! Макс, очнись!

Судя по перепуганному голосу Юки, сеанс просмотра воспоминаний мертвеца пошёл наперекосяк не только внутри, но и снаружи. Два в одном — кошмарное видение, не имеющие никакого отношения к смерти на поле боя и какие-то, пока неизвестные, проблемы в реальном мире.

Я судорожно вздохнул и открыл глаза — ну точно, я стою на коленях, повторяя предсмертную позу бедолаги из видения. Быстрый осмотр рук и одежды, а также ощупывание лица показало, что в остальном я не перенял его состояние — ни паралича, ни кровавой рвоты, ничего интересного.

Не считая того, что какого хрена вообще произошло⁈

— Я в порядке, — сипло сказал я, поднимаясь на ноги. — Вроде бы.

— Что-то. Пошло не так? — спросил Кёльколиуке.

— Мягко говоря.

Рассказ о том, что на самом деле видел слуга Древа перед смертью, занял не более минуты, но после него воцарилась долгая тишина. Её прервал сухой голос духа-хранителя.

— Ментальная. Защита?

Настало моё время задумчиво молчать и ворошить старую память. Единственный раз, когда я наткнулся на защиту, используя «Последний вздох», был случай с покойным лордом Грегори Блэкуотером. Но тогда всё вышло иначе — я толком не смог разглядеть момент его смерти, а затем ещё и вырубился на несколько часов. Впрочем, нельзя было сразу отбрасывать возможность разных видов защиты. В том числе такой, которая показывала бы какой-то случайный момент из памяти мертвеца, а вовсе не последние секунды.

Рвота со сгустками крови и желчи. Судорога, скрутившая каждую мышцу тела.

Если бы мне показали эту непередаваемую картину без контекста и спросили, умер её герой или нет, я бы не колебался с ответом. Словно посмотрел хоррорную короткометражку, в которой для главного героя не предусмотрено хэппи-энда.

Но если он действительно умер тогда, вместо него сражался труп? Зомби? Нет, нет, снова что-то не то — на этих орлов не только не подействовал мой «Лик ужаса», но и мощнейшие чары Маэстуса. Будь против нас толпа рядовых мертвяков, он бы их живо поставил себе на службу. А вот «Последний вздох» работал, пусть и со странностями.

Информации не хватало. Картинка не складывалась. Значит, для неё нужны были новые кусочки.

Отчётливо скрежетнув зубами, я направился к телу, прибитому к дереву.

— Макс, ты уверен, что это хорошая идея?

— Нет, — буркнул я, возлагая руку на лоб мертвеца.

«Последний вздох».

Я услышал зов и я пришёл. Я услышал ЗОВ и я пришёл! Я УСЛЫШАЛ ЗОВ И Я ПРИШЁЛ! Я ПРИШЁЛ НА ЗОВ!!

Они ждали меня. Мои новые братья, слуги Великого Фергала! Они обступают меня со всех сторон и поют мне, о, как они поют! Их песнь — о прошлом, дивном и цветущем, их песнь — о будущем, грозном и неотвратимом. О том, как сама Природа меняется, дабы очистить мир от своих врагов. О том, что мы должны меняться вместе с ней.

Оно дарит плод ночью. Чудесный, божественный плод, что наполнит меня силой величайшего из друидов. Вручённый сильнейшим из его слуг — и принятый с подлинной благодарностью.

Сила. Сила растёт внутри меня! Силы опускается изо рта вниз, всё глубже, глубже, и… Моё горло распирает изнутри. Хотя я жажду этой силы больше всего на свете, я не могу проглотить плод. Я кашляю — сперва слегка, затем всё сильнее, я пытаюсь засунуть пальцы в горло и пропихнуть его вниз! Нет, нет, как же так, я же сам пришёл на Зов⁈

…я никогда не был достоин этой силы. Хотя бы я послужу Великому оболочкой для его ростка…

Теперь кашлял я сам, словно пытаясь вытолкнуть из лёгких несуществующий инородный предмет, «дарованный» Мёртвым Древом. Потребовалось немалое усилие воли, чтобы оборвать приступ и на трясущихся ногах отступить от висящего на шипах трупа. Разумеется, я тут же споткнулся о другой труп и точно бы грохнулся на спину, если бы не надёжная рука Юки.

— Спасибо.

— Обращайся. Этот видел, что стало с ребятами?

— Хрен там был, — вздохнул я. — Та же локация — окрестности Древа, ритуал поедания плода. Хотя кто кого ест — это ещё большой вопрос…

Юки нахмурилась, переводя взгляд на прибитое к дубу тело.

— То есть, технически они оба погибли не сегодня, а бог знает когда, во время ритуала?

— Судя по всему. Второй хотя бы умер счастливым. Почти.

Деталей паззла стало больше, хотя и не капитально. К Древу могли притащить силой, а кто-то мог и прийти сам, «услышав зов». После сеанса хорового пения, соискателей — вольных или невольных — угощали алым плодом. Тот в свою очередь вызывал побочные эффекты, от лёгкого кашля до кровавой рвоты. С гарантированным летальным исходом.

Не считая того, что после смерти тело соискателя