«Мой папа совсем другой! Когда он отключается, он никогда не писается под себя!»

Тем вечером за ужином я рассказала о квартире Билли и его отце.

Мама отложила вилку в сторону: «Ты меня расстраиваешь. В тебе есть хоть капелька сострадания?»

«А что его жалеть? Он малолетний преступник!» – ответила я.

«Ребенок не может родиться малолетним преступником, – сказала мама. – Малолетними преступниками их делает жизнь, потому что таких детей никто не любит. Дети, которых не любят, вырастая, становятся убийцами и алкоголиками». Мама внимательно посмотрела на папу и потом сказала, что я должна быть мягче с Билли. «У него нет тех преимуществ, которыми пользуетесь вы».

Несколько дней спустя я сказала Билли, что буду дружить с ним, но только если он перестанет смеяться над своим и моим отцом. Билли обещал. Тем не менее он пытался сделать меня своей подружкой. Он говорил, что будет меня защищать и покупать мне дорогие подарки. И если я не стану его пассией, то сама потом об этом пожалею. Я ответила, что, если он не хочет дружить со мной, пусть не дружит, а я его в любом случае не боюсь.

Прошла неделя. Вместе с ребятами из нашего района мы жгли костер в большой железной бочке для мусора. Мы подбрасывали в бочку куски резиновых шин и смотрели, как черный дым поднимается к небесам.

Билли подошел ко мне и дернул за руку, показывая, что хочет, чтобы мы отошли от группы детей. Он залез в карман и вынул серебряное кольцо с бирюзой. «Это тебе», – сказал он.

Я рассмотрела кольцо. У мамы была большая коллекция индейских серебряных украшений с бирюзой, которые хранились у бабушки в Финиксе, чтобы папа их не заложил. Среди этих украшений были очень старые и ценные. Представители музея города Финикса даже хотели купить у мамы некоторые экземпляры. Во время посещения бабушки мама разрешала нам с Лори примерять тяжелые ожерелья и пояса с ракушками. Кольцо Билли было очень похоже на кольца из маминой коллекции. Я прикоснулась к серебру языком, как меня учила мама, и почувствовала слегка горьковатый привкус настоящего серебра.

«Ты где его взял?» – спросила я.

«Оно принадлежало моей матери», – ответил Билли.

Кольцо было действительно красивым. Темный камень бирюзы овальной формы был закреплен на тонком и изящном кольце. Мне уже давно никто не дарил подарков, если не считать планеты Венеры.

Я надела кольцо на палец. Оно было слишком большим, но я могла намотать на палец нитку, как это делали девочки из моей школы, чтобы носить кольца, которые им подарили их парни. Однако я опасалась, что если я возьму кольцо, то Билли будет считать меня своей подружкой, а если я начну это отрицать, он просто покажет на кольцо. Но с другой стороны, я подумала, что мама это одобрит: ведь я поддерживаю Билли, принимая его подарок. Я решила пойти на компромисс.

«Я его возьму, но носить не буду», – сказала я.

Билли расплылся в улыбке.

«Но не мечтай о том, что я стану твоей подружкой! – предупредила его я. – И это совершенно не значит, что мы можем целоваться».

Я никому не рассказала о кольце, даже Брайану. Днем я носила его в кармане, а ночью прятала в одежде на дне картонной коробки, в которой спала.

Но Билли начал всем рассказывать о том, что подарил мне кольцо. Он хвастался перед детьми: мол, как только мы вырастем, обязательно поженимся. Когда я об этом узнала, очень пожалела о том, что приняла его подарок. Я поняла, что должна вернуть ему кольцо. Но все откладывала. Каждое утро я обещала себе, что выполню это, но никак не могла отдать кольцо. Оно было таким красивым.

Через пару недель я играла в прятки с ребятами. Я нашла идеальное место, где можно спрятаться: небольшой сарай для инструментов в зарослях полыни. В том сарае еще никто не прятался. Тот, кто водит, заканчивал считать, как вдруг дверь сарая, где я спряталась, открылась, и в него влез Билли. Он вообще не участвовал в нашей игре.

«Эй, не надо здесь прятаться. Найди себе другое место», – сказала ему я.

«Слишком поздно, он уже почти закончил считать», – ответил Билли.

Он залез внутрь. Сарай был очень маленький, в нем едва помещался один человек. Я Билли об этом ничего не сказала, но немного испугалась того, что мы оказались так близко. «Здесь нет места! – прошептала я. – Тебе надо уходить».

«Да ладно, поместимся», – успокоил меня Билли. Его ноги прикасались к моим ногам. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание.

«Здесь нет места! И не дыши мне в лицо», – сказала я.

Он сделал вид, что меня не слышит. «Ты в курсе, чем в «Зеленом фонаре» занимаются?» – спросил Билли.

Я слышала, как «водящий» бежал за каким-то ребенком. «Конечно, знаю», – ответила я Билли.

«И чем?»

«Женщины заботятся о мужчинах».

«А как именно они это делают? – не унимался Билли. – Вот видишь, ничего ты не знаешь».

«Знаю».

«Ну так скажи!»

«Иди отсюда и найди свое собственное место, где будешь прятаться».

«Сначала они их целуют, – сказал Билли. – А ты когда-нибудь кого-то целовала?»

Солнечные лучи проходили сквозь щели в стенах сарая, и я четко видела разводы грязи на его шее.

«Много раз».

«А кого?»

«Папу».

«Папа не считается. И никто из членов семьи не считается. И надо обязательно глаза закрывать. Если с открытыми глазами, то поцелуй не считается», – сказал Билли.

Я сказала ему, что все это полная чушь. Если глаза закрыть, то не видишь, кого целуешь.

Билли возразил мне, что я вообще ничего не понимаю в отношениях мужчин и женщин. Он сказал, что некоторые мужчины, когда целуют женщин, вонзают в них ножи. Особенно в тех женщин, которые не хотят целоваться. Он сказал, что такого он со мной никогда делать не будет, и придвинулся еще ближе.

«Закрой глаза», – сказал Билли.

«Ни за что».

Билли схватил меня за волосы и засунул язык мне в рот. Я почувствовала омерзение и отталкивала его, но он был сильнее. В конце концов, он оказался на мне и засунул руку мне в шорты. Свободной рукой он начал расстегивать свои штаны. Я дотронулась рукой до места у него между ног и, хотя я никогда там никого не трогала, я тут же поняла, что это такое.

Папа всегда советовал мне в подобных ситуациях ударить коленом мальчика в пах, но я не могла этого сделать. Поэтому я укусила Билли за ухо. Он закричал от боли и ударил меня по лицу так сильно, что у меня из носа хлынула кровь.

Дети услышали шум и сбежались к сараю. Дверь сарая открыли, и мы с Билли выползли наружу.

«Я ее поцеловал!» – орал Билли.

«Нет, не целовал! Он врет! Мы подрались!»

Он врун, думала я весь день. Я его не целовала. В любом случае мои глаза оставались открытыми, поэтому поцелуй не считается.