магическом плане он выглядел, как длинный колеблющийся лепесток, невообразимо громадный. Изгибаясь, тот упирался в небо, исчезая там, как радуга, только белая, одноцветная…

Мне показалось, или я увидел где-то в небесной синеве крону Вечного Древа? Нет, ещё мгновение, и все видения стали исчезать, как та самая радуга после дождя.

Я на всякий случай моргнул, сбрасывая зрение Кутеня. Обычный человеческий глаз не видел ничего — всё та же летняя полянка, всё то же синее солнечное небо. И давление светлой ауры паладина исчезло…

Цербер стал волноваться, летая над поляной, и снова разгорелось светящееся пятно на его груди. Миг, он вспыхнул, и тут же снова стал тёмным… и вот опять вспыхнул. Стал мигать, словно фонарь тайного ночного связного, при этом каждая его вспышка сопровождалась потерей нашей с ним связи.

Медоёж, как ни странно, оказался тут же, и с любопытством обнюхивал землю в том месте, откуда только что пробивался луч незримого света. Неужели тоже что-то увидел или почуял?

А впрочем, что я удивляюсь? Так-то медоежи водятся в магической зоне и, насколько помню, у особо матёрых особей даже проявляются какие-то способности.

Поднявшись, я вернулся обратно. Эсхил ещё не очнулся, да так и валялся, уткнувшись лицом в землю.

— Нет, надо бы уже с этим заканчивать, — проворчал я.

Вокруг наверняка рыщет дружина кнеза. На месте Павлоса я бы допросил выживших людей Сидора со всем пристрастием, и там точно найдётся хоть один, кто слышал про это место.

Со вздохом я топнул по земле. Вот Десятый точно дождался бы темноты, у него терпения было хоть отбавляй. А варвар Малуш уже ждать не может.

Я топнул ещё:

— Сидор, в расщелину тебя! Выходи!

Медоёж фыркнул, глядя на меня. Прорычал, потом приподнялся на задних лапах и со всей мощи ударил передними по земле. Кажется, даже листва на деревьях вокруг сотряслась, так тряхнуло полянку.

— А ну-ка ещё, — я прищурился, — Ты же понимаешь?

Тяжеленный зверь кивнул, высунув от удовольствия язык, потом приподнялся и… БУМ!

И снова — БОМ!

Думаю, там внизу были совсем не рады нашему самоуправству. Магия магией, а в той норе летящая с потолка земля и трясущиеся стены напугают даже самого смелого контрабандиста. Быть заживо погребённым не хочет никто.

БАМ!

Медоёж явно разошёлся. Наверное, он что-то слышал внизу, поэтому он перестал бить передними лапами, а стал прыгать над сидоровым убежищем. Всей своей медоежиной массой он вызвал на поляне самое настоящее землетрясение, ведь весила зверюшка немало.

БАМ!

Я растянулся в улыбке. Не знаю, как остальные там, но бард наверняка оценит эту музыку. Ритма медоёж особого не держал, но явно старался. Бедный, бедный Виол…

Даже птицы снялись с деревьев вокруг и загалдели над нашей головой. Правда, как только Кутень перехватил пару особо любопытных пташек, схрумкав прямо в воздухе, вся пернатая стая будто испарилась.

— Умница, медоёж, — похвалил я, задумавшись, — Как же тебя назвать-то?

Имя, как я думал, должно было нести ту ярость и мощь, которую внушал этот громадный, колючий и клыкастый зверь.

— Может, назвать тебя Монстр? А может, Гнев? — рассуждал я, направляясь к скрытому под травой люку. Да уж, придумывать клички явно было не моим коньком. — Или Демон? Ярость?

Тут я кардинально задумался, удивлённо уставившись на медоежа. А это вообще мальчик… или девочка? Почему у меня не возникал такой вопрос?

Медоёж тоже на меня уставился, в его глазах так и читалось: «Э, ты чего, мужик⁈ Я — мужик!»

Додумать важную мысль мне не дали. Не прошло и полминуты, как одинокий саженец посреди поляны затрясся, и целый пласт земли под ним стал приподниматься.

Я уже сидел рядом в траве, скрываясь, насколько позволял бросский рост. Поднял руку, заставив медоежа притихнуть.

Вот пласт земли, приподнявшись, замер. Оттуда опасливо выглянул маг, чутко прислушиваясь. Наверняка Сидор послал его разобраться с лесным зверьём.

Ну, бросский варвар в лесу — тоже зверь…

Подняв руку, я сжал кулак, надеясь, что медоёж меня поймёт. И тут же:

БАМ! БАМ! БАМ!

Приподнявшийся над магом люк, покрытый слоем земли, заходил при этом ходуном и щедро насыпал разведчику грязи за шиворот.

— Ух, да ну на хрен! — выругался тот, перетряхивая волосы. Куда там, на него высыпалось ещё больше.

Маг сразу же полез наружу и заорал:

— А ну брысь отсю!..

В этот раз я даже не стал церемониться — метнулся вперёд, одновременно окружая себя огненным щитом. Маг успел даже повернуть голову… успел взмахнуть коротким жезлом… Вот только замах закончить я ему не дал.

Мой кулак, чуть подсвеченный «огненным яйцом», втыкается в челюсть бедолаге. У противника тоже срабатывает какой-то щит, но я всё равно вижу, как закатываются удивлённые глаза… и потом магическая тушка, дёрнув головой, вылетает из-под люка. Кувыркается и исчезает в траве.

Эх, жаль, что нельзя бить в полную силу. Столько дури в мышцах, чтоб коварным врагам шеи ломать — и нельзя! Ну, Бездна, об этом мы ещё поговорим.

Впрочем, щит у мага всё-таки сработал. Потому что, едва вылетев на поляну, тот даже смачно выругался:

— Ну, шваль кнезова!!! — и даже успел вскочить. Его грозный силуэт с замахивающимся жезлом снова показался среди колосков травы.

А потом там пронеслась туша медоежа, и больше никаких ругательств и силуэтов уже не было. Следом пролетело пятнышко возмущённого Кутеня, который тоже хотел участвовать в расправе:

— Сам-сам-сам!

Судя по уносящемуся топоту, медоёж делиться славой не хотел. Я проводил их взглядом. А может, назвать его Тараном?

— Закрывай!!! — донеслось до меня знакомое сидорово тявканье.

Рядом раздался шелест магии, и скрежет закрывающегося лаза. Люк стал опускаться, но я, подскочив, тут же попытался упереться руками, останавливая его.

Ух, меня в Бездну!!! Куда там — магический замок даже не замечал моей бросской дури. К счастью, варварские мозги страдали