Впечатления, попутчики, разговоры… Сложенные все вместе, они становятся бестселлерами funny stories.

Но первый признак бестселлера – это когда все идет не так, как надо. А результаты и вовсе бывают неожиданными. Одна такая история произошла со мной и дала «невестиным шабашам» первого заочного участника, австралийку. С этого момента, мы считаем, наши собрания получили международный статус.

Эта история началась вполне обычно.

…Проснувшись, я увидела в иллюминаторе ночь, а внизу какой-то город. Снова двойной рейс, снова с пересадкой. Город под нами похож на диковинное животное в Марианской (или Марсианской?) впадине: растянув огромные щупальца сияющих автострад, морской звездой распластался он в чернильно-синей темноте европейской ночи и сияет, дрожит всеми своими огоньками, переливаясь, вздрагивая, оранжевея световым узором.

Рядом со мной сидит смуглая черноволосая девушка, смутно кого-то напоминающая. Сначала я решаю, что она напоминает итальянскую кинодиву, мельком виденную мной на экране, но потом, бросив взгляд в ее книгу, я вижу родные русские буквы. И вспоминаю, что видела ее еще в Шереметьево, при посадке.

С трудом расправляя затекшие мышцы, со звоном отстегиваю ремень безопасности и выгибаюсь дугой, потягушничая. Затем незамедлительно поворачиваюсь к соседке и спрашиваю:

– Вы говорите по-русски?

Как я люблю вслушиваться в эту до странности нелепую и вкрадчивую фразу! Вы. Говорите. По. Русски. Очень странно звучит. Попробуйте, спросите кого-нибудь в международном аэропорту. Вы услышите не просто нелепость и странность созвучий, но великую будущность.

– Да, – она отрывается от книги и улыбается чуть хитро, – вы знаете, в основном только по-русски и говорю.

– А я вас где-то видела. Я имею в виду, не только в аэропорту.

– Конечно, Джада, и не один раз. Я работаю в…

И она назвала издание. В голове у меня все сразу встало на свои места. Ну конечно, я видела ее, и много раз, на тематических мероприятиях!

– Меня зовут Зара, – говорит она как бы между прочим.

Пожав друг другу ручки и похихикав над моим профессиональным склерозом, мы выясняем, что летим с ней на одну и ту же выставку. Поскольку в самолете, кроме нас, русских больше не наблюдается, мы решаем, что Россию на международной пресс-конференции представлять будем, очевидно, только мы. Это льстит, но кажется немного нереальным. Мы принимаемся это обсуждать – осторожно, с юмором, издалека, чтобы не зазнаться.

В этот самый момент пилот закладывает спортивный вираж. И тут же самолет ухает в воздушную яму: «мое сердце asta la vista». За рулем итальянский джигит. «Alitalia», маза фака.

– Терпеть не могу «Алиталию», – признаюсь я Заре на повышенных тонах, – летают, как бог на душу положит.

Кроме того, добавляю я про себя, у меня в этот раз дурное предчувствие. Впрочем, предчувствие у меня всегда. И я еще раз вспоминаю об этом, благополучно сойдя вниз по трапу получасом позже и счастливо втискиваясь с Зарой в стеклянный автобус.

В аэропорту, впрочем, выясняется, что предчувствие все-таки не обмануло. О, извечная женская интуиция, как Кассандра, говорящая правду всегда! Ох-х уж эти полеты с пересадкой! Авиакомпания «Alitalia» потеряла мой багаж.

Имущество в нем, по причине дежурного опаздывания на рейс, задекларировано не было, при том что имущества в нем было на приличную сумму. Например, все тот же «Canon», с двумя сменными объективами.

Теряя от волнения английский язык, я вступаю в переговоры с хмурой теткой за стеклянной стойкой. У тетки черные юношеские усы находятся в стадии прорастания. Уныло щелкая клавишами компьютера, она сообщает мне, что мой чемодан остался в международном аэропорту «Мальпенса», Милан, и что он прилетит сюда буквально следующим рейсом.

– И когда следующий рейс? – откашлявшись, очень сдержанно спрашиваю я.

– Завтра после полудня, – также уныло отвечает она на своем чудовищном английском.

И, взглянув на меня безо всякого интереса, тетка внезапно требует ключ от чемодана.

Сначала я решаю, что ослышалась или не поняла. Но затем, вникнув в суть ее просьбы, я вытаращиваю на тетку глаза и с раскатом на первый звук, так же как с нажимом на букву «ч» в слове «чего?», спрашиваю «What for?[3]»

Получается почти что «wow for?» (Стоящая рядом Зара веселилась.)

Мне объяснили. Меня убедительно просили не волноваться. Это нужно для таможни. Рентгеновская машина, конечно же, есть, но все равно офицер должен досмотреть мой багаж, поскольку я лечу не из зоны шенгенского соглашения. Ага, поняла я. Вот оно что. Русский паспорт. Ни внешность, ни гладкий английский язык их не обманывают.

А посему я доверительно сообщаю этой итальянской таможенной банде, что после целых блоков новостей по «Euronews» о том, как в аэропорту «Мальпенса» воруют, у меня есть горячее желание самой встретить мой чемодан, и как можно скорее. Уже сильно злясь и не скрывая этого, я объясняю тетке, что офицер может досмотреть мой багаж только в моем присутствии. Да, я подъеду специально в аэропорт. Да, еще раз. Вот мой мобильный телефон. Let me know![4]«Alitalia», маза фака!

Выйдя из аэропортного терминала, я делаю глубокий вдох и выдох, с тоской вспоминаю Франкфурт. Воистину Италия – европейский Азербайджан, как говорит одна моя подруга-путешественница. Мне вдруг очень захотелось, чтобы вот сейчас, с гиканьем и улюлюканьем, мои невесты по второму разу принеслись ко мне на метлах, все вместе, а по дороге захватили бы из Мальпенсы чемодан.

Ну что ж… Я взглянула на Зару, Зара взглянула на меня.

– Я даже не помню, с кем мне надо встретиться, – говорю я ей, – у меня все визитки в чемодане, все телефоны, все!

– С собой хоть что-нибудь есть? – спрашивает она.

– С собой… – Я начинаю нервически копаться в сумке. – Должно же тут быть хоть что-то…

Слава богу, я нахожу бронь на гостиницу, диктофон и деньги. Документы, конечно же, тоже. Ура! Сличив бронь на гостиницу, с чувством громадного облегчения, как ветераны-фронтовики, внезапно попавшие в горячую точку вновь, мы с Зарой выясняем, что живем в одной гостинице.

В отеле Зара устало бредет в номер, а я, осмотрев свой, спускаюсь на рецепцию и прошу заказать такси, планируя поездить немного по городу, совершая минималистичные покупки. У изумленного портье я интересуюсь, в каких магазинах города в это время суток принимают оплату по картам, прошу дать координаты ночных шопов или хотя бы аптек (я твердо решаю, что без зубной щетки сегодня спать не лягу). В ответ портье вытаращивает на меня глаза.

– Синьора, – говорит он мне таким тоном, каким обычно разговаривают с сумасшедшими, – ночью магазины не работают.