Шаркая тапочками, она ушла на кухню. Ольга взгромоздила на пуфик гудящие от усталости ноги и прикрыла веки. Но отдохнуть ей не удалость – на столике зазвонил телефон. Ольга, не открывая глаза, нашарила мобильник, включила связь и прижала его к уху.

– Капитан Твердохлебова слушает… – Несколько секунд она действительно слушала, а затем сказала: – Да, я поняла. Сейчас выезжаю.

– Кто звонил? – крикнула из кухни мать.

– С работы! – крикнула в ответ Ольга. – Мам, мне надо ехать!

– Куда?

– На труп!

Послышалось шарканье тапочек, в дверях появилась мать. Она посмотрела на Ольгу осуждающим взглядом и сказала:

– С такой работой ты никогда не найдешь себе мужа. – После чего вздохнула и добавила: – Я сделаю тебе бутерброды.

– Этот холод меня когда-нибудь доконает, – пожаловался один из полицейских, обращаясь не то к Ольге Твердохлебовой, не то к неизвестной силе, которая, судя по всему, задалась целью выморозить город, превратив его в безжизненную ледяную пустыню.

Полицейский выдохнул пар, поежился и жалобно посмотрел на Твердохлебову. Ольга, казалось, не замечала холода. Она стояла перед витриной магазина, сунув руки в карманы толстой пуховой куртки, и с хмурой задумчивостью смотрела на погасшие экраны телевизоров, выставленные в разбитой витрине магазина.

– Видели бы вы его глаза! – сказал сторож, переминаясь с ноги на ногу рядом с Твердохлебовой.

Ольга посмотрела на него и сухо спросила:

– Сможете помочь составить его фоторобот?

Сторож вздохнул:

– Вряд ли. Я видел только его глаза… Понимаю, как глупо это звучит, но… Видите ли, я смотрел только на них. У этого гада был такой взгляд…

– Какой? – уточнила Твердохлебова.

Сторож странно посмотрел на нее и тихо вымолвил:

– Пустой. Ни мысли, ни выражения. Я проходил службу во внутренних войсках, перевозил зэков. Иногда там попадались урки с такими же глазами. Их все обходили стороной.

– Почему?

– Считалась, что у них выжженная душа и что они носят в себе смерть. Паханы называли их «пустоглазыми».

Твердохлебова дернула уголком жесткого рта.

– Значит, он посмотрел на вас пустыми глазами, вы испугались и скрылись в магазине, так?

Сторож обиженно нахмурился.

– Я не трус, – сказал он. – Но и не идиот. Если вы не верите мне – поверьте видеокамере.

– У вас есть запись? – насторожилась Ольга.

– Да. А разве я об этом не говорил?

– Нет, не говорили. Мне нужно ее просмотреть. И чем скорее, тем лучше.

– Хорошо. Идемте.

Сторож повернулся и первым зашагал к двери магазина. Ольга последовала за ним.

– Что за чертовщина? – тихо произнесла Ольга. – Здесь же ничего не видно. Лицо отсвечивает!

Сторож отмотал запись назад и снова включил ее. На экране появилась молодая женщина. Посмотрела на себя, повертелась перед видеокамерой, усмехнулась и ушла. Потом к витрине подошли подростки и, уставившись в камеру, стали со смехом толкать друг друга локтями. Вскоре после того, как они ушли, к витрине подошел мужчина в красной куртке. Черты его лица были неразличимы из-за сильной подсветки.

– Видите? – сказал сторож. – Видеокамера в порядке. Она сняла всех, кроме пустоглазого. Это потому, что он уже не живой человек. Он носит в себе смерть, понимаете?

– Мы все ее в себе носим, – сухо отрезала Ольга.

В магазин вошел судмедэксперт, толстый, неуклюжий и немолодой мужчина в кепке и в черном пуховике.

Ольга повернулась к нему на вращающемся кресле и спросила:

– Есть что-нибудь интересное?

– Смотря что считать интересным, – ответил эксперт. – В целом, все так, как бывает после обычных уличных драк. Проломленный череп. Железная арматура, испачканная кровью. Отпечатков на железке нет, но это и не удивительно. В такую погоду все люди ходят в перчатках.

– Н-да… – Ольга сунула в рот сигарету и щелкнула зажигалкой. – Отпечатков нет… – проговорила она, закуривая. – И фоторобот мы составить не можем. При том, что свидетелей – хоть отбавляй.

– Ольга Игоревна, там нашелся еще один свидетель, – сказал оперативник.

– Что? – Ольга махнула перед лицом рукой, отгоняя дым. – Кто такой?

– Начальник службы безопасности развлекательного центра. Он видел, как злоумышленник бил парня палкой.

– Видел, говоришь? – Ольга поднялась со стула. – Поедем, поговорим с этим начальником.

– Только вы не очень на него давите. Он калач тертый. Сказал, что сам когда-то работал опером.

– У нас все равны перед законом – и бывшие полицейские в том числе, – отчеканила Твердохлебова, распахнула дверь и вышла из магазина.

Начальник службы безопасности оказался высоким, крепким мужчиной в превосходном сером костюме. С Ольгой он разговаривал снисходительным, холодноватым тоном.

– Вы разглядели лицо убийцы? – спросила Твердохлебова, стоя перед ним в холле развлекательного центра «Фазан».

Он качнул головой:

– Нет. Я видел эту сцену из окна. Фонарь на улице светит тускло, поэтому деталей было не разглядеть.

– Вы стояли у окна и смотрели, так?

– Так.

Ольга сдвинули брови:

– Это произошло в нескольких шагах от вашего офиса. Почему вы не вмешались или не послали кого-нибудь из своих людей уладить этот конфликт?

Начальник охраны хмыкнул:

– Мне что, больше всех надо?

– На ваших глазах убивали человека. Если бы вы вмешались, парень остался бы жив.

– Он – да. А вот я – вряд ли.

– Вы – здоровый мужик, – сухо произнесла Ольга.

Начальник приподнял бровь:

– И что? У этого гаденыша была железная палка. А я, как видите, не вооружен. И мои люди тоже не вооружены.

– У вас на поясе висит электрошокер, – сказала Ольга. – Думаю, у ваших людей тоже.

– У нас есть не только шокеры, но и мозги. Поэтому я и не стал нарываться. И потом, драка произошла не на территории развлекательного комплекса. Я действовал строго в рамках нашего корпоративного кодекса.

– И что написано в этом вашем кодексе?

– То, что я не имею права покидать свое рабочее место без особой причины.

Зрачки Твердохлебовой сузились:

– Значит, убийство, по-вашему, не особая причина?

Начальник осклабился:

– Послушайте, дорогуша, в Москве каждый день убивают людей. Мне что, тужить о каждом убиенном?