– Коллега, значит? – Глеб прищурился. – А знаешь, чем отличается коллега от калеки?

– Я не собираюсь с тобой ссориться, – спокойно ответил Стас. – Я даже хотел извиниться за то, что наезжал на тебя. Ты спас мне жизнь… И вообще, ты неплохой парень. – Данилов улыбнулся и, сделав над собой усилие, мягко добавил: – Ты мне нравишься, Корсак. Мы вполне можем с тобой поладить.

– Ты мне тоже нравишься, – с чувством сказал Глеб. – Давай, ты положишь мне голову на плечо, и мы вместе поплачем.

Некоторое время Стас хмуро разглядывал Глеба, потом вздохнул и проговорил укоризненно:

– И все-таки ты жуткий засранец, Корсак.

– Можешь снова направить на меня пистолет, если тебе от этого полегчает.

– В следующий раз так и сделаю.

– Ловлю тебя на слове.

Они мило улыбнулись друг другу, и каждый пошел в свою сторону.

Возле самой двери палаты Глеба остановил пожилой врач в белом халате с круглыми очочками на глазах. Уставившись на Корсака, он спросил:

– Простите, а кто вы Марии Александровне?

– Я ей…

– Муж?

– Ну… – замялся Глеб.

– Она собирается уйти из больницы завтра утром, – перебил доктор, и глаза его за стеклами очков стали строгими. – Но я настаиваю на том, чтобы она осталась здесь еще на неделю. Как минимум! И это не столько ради ее пользы, сколько ради пользы ребенка. Образумьте ее, пожалуйста!

– Что? – Глеб рассеянно моргнул. – Доктор, я не понял. Какого ребенка?

– Как какого? – удивился доктор. – Вашего! Вы же сами сказали, что вы ее муж.

Лицо Глеба окаменело. Доктор, поняв, что сказал что-то не то, смутился.

– Подождите… Вы что же, ничего не знали?

Глеб покачал головой:

– Нет.

– Н-да… Ну, раз уж я все равно проговорился… – Он поправил пальцем очки. – Простите, как вас по имени-отчеству?

– Глеб Олегович.

– Глеб Олегович, ваша жена беременна. У нее девятая акушерская неделя.

Корсак взял себя в руки.

– Кровотечение было из-за этого? – уточнил он.

– Да.

– Но она…

– Она в порядке. И ребенок тоже. Я не знаю, какие между вами отношения, но помните одно: ребенок ни в чем не виноват. Честь имею!

Доктор заложил руки за спину и зашагал прочь. Глеб проводил его взглядом, потом повернулся к двери и вошел в палату.

– Привет!

– Здравствуй, – тихо отозвалась Маша.

Глеб подошел к кровати. Остановился. Некоторое время молчал, подбирая слова, потом негромко произнес:

– Я знаю про ребенка. Врач мне все рассказал.

– Напрасно, – сказала Маша.

– Что? – Глеб озадаченно вскинул бровь. – Почему?

– Потому что ребенка не будет.

Она отвела взгляд. Губы Корсака чуть побелели.

– Ты это твердо решила? – спросил он дрогнувшим голосом.

– Да, – спокойно ответила она.

– А почему не посоветовалась со мной?

– Потому что мне не нужны твои советы, Глеб.

Она снова на него посмотрела, и ее золотисто-карие глаза не выражали ничего.

– Тебе лучше уйти, – сказала она. – Прямо сейчас.

Глеб колебался, не зная, как поступить, но она продолжала на него смотреть, и он сдавленно проговорил:

– Ладно. Раз ты настаиваешь…

Глеб замолчал. Маша тоже молчала. Тогда он повернулся и пошел к двери. У двери Корсак остановился, взглянул на Машу и спросил:

– Что будет дальше?

– Дальше? Дальше все будет хорошо, – спокойно сказала она.

– Ты уверена?

Она качнула головой и тихо ответила:

– Нет.

– Если хочешь, я останусь, – сказал Глеб. Подождал, не скажет ли она чего-нибудь, поскольку ответа не последовало, он тихо уточнил: – Мне остаться?

Маша отвернулась и уставилась в потолок. Глеб еще немного помедлил, а потом вышел из палаты и плотно притворил за собой дверь.

Маша закрыла глаза. Она хотела спать. Просто спать.