– Это я уже поняла. Сейчас вы огорошите меня известием, что вы не журналист.

– Я журналист, – сказал Корсак. – Но в область моих интересов не входят домашние питомцы.

– Вот как. На ком же вы специализируетесь?

– На «питомцах» исправительных заведений. Маньяки, убийцы, грабители и прочая веселая публика.

– Маньяки и убийцы… Интересно. Значит, вы – что-то вроде Фандора?

– Кого?

– Отважного журналиста, который помогал комиссару Жюву ловить Фантомаса.

Глеб улыбнулся:

– Да, пожалуй, что так. Матильда Александровна, вы расскажете мне о галлюцинациях, которые преследовали Камиллу Живаго?

Матрона снова тягостно вздохнула.

– Камилла тяжело переживала смерть сыновей. Тем более что похоронить их она не смогла. Парни заблудились в снежной пустыне, и найти их тела полярникам не удалось. Камилла не видела сыновей мертвыми, я думаю, в этом все дело… Спустя примерно месяц после известия об их гибели я стала замечать, что Камилла переменилась. Стала как-то странно улыбаться, таинственно и непрозрачно на что-то намекать… Знаете, обычно так делают люди, которые дали слово хранить чужую тайну, но страшно хотят с кем-нибудь поделиться. Потом я заметила, что Камилла перестала плакать, когда разговор заходил о ее сыновьях…

Матрона хлюпнула носом.

– Одну минуту, я схожу за платком. Растревожили вы мою душу, молодой человек.

В трубке послышалось шуршание, а затем – звук удаляющихся шагов. Глеб терпеливо ждал. Наконец старушка вернулась. Звучно высморкалась в платок и сказала:

– Алло, вы еще здесь?

– Да, – ответил Глеб.

– Однажды Камилла сказала мне, что ее младший сын, Егор, вернулся с того света, но стал не таким, как прежде. Что он…

– Превратился в кошку.

Матрона невесело усмехнулась:

– Да. Камилла рассказывала об этом с радостью. Но потом вдруг встревожилась и зашептала, что это все страшная тайна, потому что Егора преследуют демоны. Она утверждала, что эти демоны хотят затащить Егора обратно в ад. Поэтому он и превратился в кошку – чтобы они его не нашли. Камилла стала рассказывать мне о своем воскресшем сыне в каждую нашу встречу. Под большим секретом, конечно. Она прятала его от демонов, и он жил вместе с другими абиссинками – в «кошачьей комнате», на чердаке. Иногда, по ночам, он уходил гулять – так, как это делают все кошки. Но по утрам возвращался. Продолжалось это несколько месяцев, а потом Камилла со слезами на глазах рассказала мне, что Егор исчез, не вернулся после ночной прогулки. К тому времени вся эта история порядком мне надоела, поэтому я предпочла прекратить с Камиллой все отношения. Наша дружба прервалась. Вот, собственно, и все.

Матрона снова высморкалась.

– Ну? – спросила она затем. – Помогла я вам чем-нибудь?

– Да, – задумчиво проговорил Глеб. – Пожалуй.

– Я рада. А теперь расскажите мне, что там на самом деле произошло? Только не говорите, что Егор Живаго и впрямь перевоплотился в кошку.

– Думаю, Камилла Живаго вас не обманывала, – сказал Глеб. – Егор действительно вернулся, и Камилла прятала его у себя в доме.

– Откуда вы знаете?

Глеб взглянул на старую черно-белую фотографию, которая лежала перед ним на столе. На ней были изображены молодой мужчина и пожилая женщина. Оба напряженно смотрели в объектив фотокамеры. За спиной у женщины висел большой садоводческий календарь с отчетливо различимой датой – «1989 год. Май».

Ракурс был немного странный. По всей вероятности, фотоаппарат был закреплен на низком штативе или просто стоял на стопке книг.

– Эй! – окликнула Матрона. – Вы там уснули?

– Простите, Матильда Александровна, но более подробной информацией я не располагаю. По крайней мере пока.

– Так я и думала. Вы выпытали у меня все, что хотели узнать, но ничего не сообщили взамен.

– Я…

– Ладно, не оправдывайтесь. Нормальный мужской подход. Когда узнаете подробности, позвоните.

– Хорошо. Спасибо вам за беседу.

– На здоровье!

Глеб отключил связь.

Маша отпила кофе и сказала:

– Через полчаса задержанного доставят к нам для допроса.

– А как насчет воздействия? – спросил Стас, отрезая кусок отбивной. – Решили с этим вопрос?

– Да, – сказала Маша. – По моей просьбе врачи вкололи ему лошадиную дозу психолептиков.

Стас сунул в рот кусок отбивной и проговорил с набитым ртом:

– Они не удивились, услышав твою просьбу?

– Может быть. Но я их убедила.

– Как?

Маша улыбнулась:

– Подыскала нужные слова.

– Да уж… – Стас сглотнул. – Давить интеллектом и запугивать ты умеешь. У Глеба своего, наверное, научилась.

По лицу Маши пробежала тень.

– При чем тут Глеб?

Толя Волохов, который вот уже пять минут задумчиво ковырял вилкой котлету, смущенно кашлянул и с упреком посмотрел на Стаса. Того, однако, волоховский взгляд ничуть не задел.

– Прости, что говорю, Маруся, но ты была сильно подвержена его влиянию, – веско проговорил Данилов. – Вот Толя не даст соврать.

Волохова опять смущенно кашлянул.

– Стасис, смени тему, – тихо сказал он.

Но на этот раз тему не захотела менять сама Маша. Она подалась вперед, чуть не сбив чашку со стола, и сказала, глядя Стасу в глаза:

– Знаешь, почему ты не любишь Корсака?

– И почему же? – прищурился он.

– Потому что вы с ним похожи.

Стас скривился:

– Он старше меня.

– И образованнее, – добавил Толя Волохов.

Данилов наградил его высокомерным взглядом и парировал:

– Не факт!

Маша вздохнула:

– Стас, перестань валять дурака.

– Да нет проблем, уже перестал. У тебя телефон звонит. Будешь отвечать?

Маша достала из сумки мобильник и посмотрела на дисплей.

– Надо же, – негромко вымолвила она. – Это Глеб.

– Правда? – Данилов усмехнулся. – Помяни черта, он и появится!

– Заткнись. – Маша поднесла трубку к уху. – Здравствуй, Глеб. Я просила, чтобы ты не звонил мне без особой нужды. Мы…

– Я звоню тебе по делу, – услышала она нетерпеливый голос Корсака.

– По делу?

– Да. Есть разговор. Причем срочный.

Маша нахмурилась: