Таппенс искоса взглянула на Карла фон Дейнима, шагавшего боко бок с нею. Лицо его было неподвижно, спокойно.

Но эта странная женщина определенно внушала Таппенсподозрение. И когда она их заметила, они уже какое-то время беседовали, этофакт.

Карл фон Дейним?

Разговор Карла и Шейлы в то утро. «Будь осторожен, Карл».

Таппенс подумала: «Я надеюсь... я очень надеюсь, что этимолодые люди не замешаны в заговоре!»

Слюнтяйство, тут же упрекнула она себя. Постарела ирассиропилась. В этом-то и дело. Нацистская идеология – это идеология молодых.Нацистские агенты и должны быть молодыми. Карл и Шейла. Правда, Томмиутверждает, что Шейла не замешана. Но Томми – мужчина, а Шейла красиванеобычной, поразительной красотой.

Карл и Шейла. А за ними прячется эта загадочная фигура –миссис Перенья. Миссис Перенья – то заурядная болтливая хозяйка гостиницы, товдруг в ней промелькнет на миг сильная трагическая личность.

Таппенс медленным шагом поднялась к себе в комнату.

Вечером, перед самым сном, она выдвинула длинный ящик бюро.Сбоку в глубине лежала маленькая лакированная шкатулка, запертая на слабыйдешевый замочек. Таппенс натянула перчатки и отперла шкатулку. Здесь онахранила письма, сверху – полученное сегодня от «Реймонда». Соблюдая всепредосторожности, она достала и развернула его. И тут же сурово поджала губы:утром в сгибе листа была положена ресница – сейчас ее там не было.

Таппенс подошла к умывальнику. Взяла пузырек с безобиднойнаклейкой: «Серый порошок»[43] – с указанием дозы.

Умело посыпав им лакированную крышку шкатулки и письмо,Таппенс присмотрелась – отпечатков пальцев ни там, ни там не было. Она еще разудовлетворенно кивнула.

А должны были быть отпечатки – ее собственные!

Письмо из любопытства могла прочесть прислуга, хотя это ималовероятно. Еще менее вероятно, что она для утоления своего любопытстваподобрала ключик, отпирающий шкатулку.

Ну а уж стереть с крышки отпечатки пальцев – этокакой-нибудь служанке не могло прийти в голову...

Миссис Перенья? Шейла? Еще кто-то? Кто-то, кого как минимуминтересовали передвижения британских войск...

План Таппенс в общих чертах был прост. Сначала прикинуть наглазок и оценить вероятности и возможности. Затем поставить эксперимент, чтобыустановить, присутствует ли в «Сан-Суси» некто интересующийся передвижениямиармейских частей, но скрывающий свой интерес. И в-третьих, определить, кто это.

Именно третий шаг Таппенс и обдумывала наутро, еще лежа впостели. Ход ее мыслей несколько потревожила Бетти Спрот, прискакавшая к ней вномер ни свет ни заря, еще до прибытия чашки с тепловатой жидкостью чернильногоцвета, долженствующей изображать «утренний чай в постели».

Бетти была бодра и говорлива. К Таппенс она явно испытываларасположение. Вскарабкавшись на кровать, она сунула ей в лицо растрепаннуюкнижку с картинками и кратко скомандовала:

– Читать.

Таппенс послушно прочитала:

Гуси, гуси, вы куда,

Белые, идете?

По лесенке вверх,

По лесенке вниз,

В гости к вашей тете![44]

Бетти закатывалась от хохота, повторяя в восторге:

– Ввех, ввех – и внис!

И со стуком скатывалась с кровати на пол.

Этот номер она повторяла еще и еще, пока он ей не прискучил.А потом принялась ползать по полу, играть туфлями Таппенс и что-тоневнятно-младенческое при этом приговаривать.

Предоставленная самой себе, Таппенс снова погрузилась вразмышления и забыла про девочку. «Гуси, гуси, гусики, куда же вы теперь?» –дразнили ее слова из детской книжицы. Действительно, куда теперь? Гуси, гуси –это они с Томми. Глупые гуси. Миссис Бленкенсоп она всей душой презирала. Да имистер Медоуз, может быть, разве что на самую чуточку лучше – типичныйангличанин, флегматичный, недалекий, попросту говоря, тупой как пень. Таким,как они, самое место в «Сан-Суси». И он и она словно созданы для такогопансиона.

Но все равно надо постоянно быть начеку, слишком легкооступиться. Как, например, она оступилась с вязанием. Ничего серьезного, славабогу, но может служить предостережением. Казалось бы, прямой путь кустановлению близких отношений – начинающая вязальщица просит помощи у опытной.Но один раз забылась, и пальцы сами с привычной сноровкой, быстро и ловко,заработали спицами. И миссис О'Рурк обратила на это внимание. После того случаяТаппенс неизменно придерживалась середины и орудовала спицами не такбеспомощно, как пыталась изображать вначале, но и не так ловко, как умела насамом деле.

– Пупать! – раздался снизу требовательный голосок Бетти. –Пупать!

– Очень мило, дорогая, – рассеянно отозвалась Таппенс. –Замечательно.

Бетти, довольная, снова что-то замурлыкала.

Следующий шаг, размышляла Таппенс, будет несложен. Конечно,потребуется содействие Томми. Что именно надо сделать, ей совершенно ясно...

Таппенс лежала в постели и строила планы. А время летело.Совершенно неожиданно явилась запыхавшаяся миссис Спрот в поискахбеглянки-дочери.

– Ах, вот она где! А я-то думаю, куда она подевалась?Ай-яй-яй, Бетти, ну что ты натворила? Господи, миссис Бленкенсоп, простите,ради бога!

Таппенс приподнялась и села. Бетти с ангельским выражениемна личике любовалась делом своих рук: она вытянула из всех башмаков Таппенсшнурки, сложила их в стаканчик для чистки зубов и залила водой. И теперь, оченьдовольная, помешивала воду пальчиком.

Таппенс рассмеялась и пресекла извинения миссис Спрот.

– Боже, как это уморительно! Не беспокойтесь, миссис Спрот,высохнут, ничего с ними не сделается. Я сама виновата: когда малышка притихла,надо было посмотреть, чем она занялась.

– Я знаю, – вздохнула миссис Спрот. – Когда они умолкают,это дурной знак. Я сегодня же куплю вам новые шнурки, миссис Бленкенсоп.

– Не хлопочите, – успокоила ее Таппенс. – Высохнут эти ибудут как новые.

Миссис Спрот унесла Бетти, и Таппенс встала, готоваяприступить к осуществлению своего плана.