— Смотри, какая красота! Тебе так повезло!

— Да ты что! – внедрение в состояние экстаза продолжалось, но отказать себе в маленькой ложке дёгтя я была не в силах: — Ну, мужики пошли, совсем понятия нет. Кто ж утильсырьём взятки даёт? Нет, чтоб борзыми щенками!

Маша, конечно, Гоголя не читала и иронии не поняла, но смысл уловила и обиделась:

— Это бесценные ткани, между прочим!

— Без цены значит. Так и знала, что супружник у меня скупердяй! – хмыкнула я, чем вызвала бурное негодование Маши:

— Да о чём ты говоришь! Их купить не каждый может! Это целое состояние!

— Я польщена, отдай обратно, – пожала я плечами, демонстрируя отношение к подкупу.

— Юль, Юля, он извиняется, – пустилась в уговоры дроу, и вызвала уже моё негодование и подозрительность:

— Слушай, перебежчица, ты, что его защищаешь?

Маша, видя моё исключительно доброе настроение, пошла на попятный:

— Нет, но ...

— Если «но» , то отдай обратно! Мне ничего от него не нужно! – перебила я её и демонстративно вцепилась в кружку с рассолом напрочь отказываясь участвовать в этом балагане. Девушка тотчас расстроилась и попытала счастья ещё раз:

— Ты даже посмотреть не хочешь?

— Нет! – категорично отвергла я её намёк и наконец, услышала правду:

— Я назад не понесу. Я боюсь!

— Я так и поняла, – констатировала я очевидное, понимая, что она права и ничем хорошим это не закончиться. Пришлось несчастной мне выползать из постели и топать к двери. На посту стояли Айлонор и новенький дроу со смешными оттопыривающимися в стороны острыми ушками. Лопоухий лапочка, одним словом. Вспомнив, что я дама воспитанная, здороваюсь:

— Айлонор, доброе утро. И напарнику тоже. Тебя как зовут, новобранец?

— Катиреамиэль из Дома Стражей.

Ну, нельзя человеку с похмелья такие сложные слова говорить. Я же могу с перепою повторить и травмировать орган речи. А уж такого подарка как немая жена Повелитель не дождётся!

— Извини, родной, но это я точно не выговорю ни в нормальном состоянии, ни тем более с похмелья. Можно, просто, Рель?

— Доброе утро, Юлия. Как ты себя чувствуешь? – улыбнулся Айлонор, наблюдая за моей напряжённой умственной деятельностью.

— Ты честно хочешь знать или так, для отмазки? – поинтересовалась я.

— Конечно, честно.

— Ок, симптом «лучше бы я умер вчера» знаком? Айлонор, мне помощь нужна. Можешь передать эту «бесценную» взятку Повелителю обратно, а?

— Могу, но тогда давай сразу попрощаемся, потому как, назад я уже не вернусь.

— Ясно! Спасибо за честность. Ладно, я сама с этим разберусь.

Вернувшись в комнату, я уселась на постель и принялась размышлять, разглядывая свалившееся на меня богатство. Собственно мои выводы были следующими:

Факт первый: Никто из них назад не понесёт.

Отмазки: своя голова дороже; кто их психов знает; вдруг прибьёт, типа «В гневе я страшен» .

Факт второй: Меня не пустят.

Отмазки: смотри факт первый.

Факт третий: Если я даже исхитрюсь отдать, то эта упёртая сволочь наверняка всё вернёт обратно, решив таки осчастливить меня насильно.

Назревала дилемма. И тут в мозгах, измученных алкоголем, задребезжал просвет. Угу, «Луч света в тёмном царстве» .

— Маш, давай я на улице посмотрю? – ласково попросила я, начиная операцию «Нам вашего добра и даром ненать!»

Закончив перебазировать мануфактуру в сад, я осведомилась:

— Маша, а это, действительно, стоит целое состояние?

Она согласно кивнула.

— Ну что ж, Маша, думаю, ты никогда не видела, как горят целые состояния. Восполняй пробел в образовании! – менторским тоном просветила я девушку и метнула в кучу фаербол.

— Живенько занялось, – рассматривала я громадный костёр с чисто познавательным интересом. Потом вышла на середину сада, повернулась лицом к зданию, прогнулась в поклоне и заорала:

— Спасибо тебе, Господин мой, не дал замёрзнуть посреди лета! – с этим комментарием я уползла в кровать.

Маша, всплеснула руками и убежала. «Иди, иди Павлик Морозов!»

Я отсыпалась весь день и ночь, зато встала свеженькая как огурчик. «Даже цветом совпадаем» , – поведала я своему отражению в зеркале, пока Маша пыталась расчесать мою спутанную гриву. Она сегодня была чересчур задумчива и всё порывалась мне что-то рассказать про Повелителя. Я честно сказала, что слушать я про него не хочу, потому, как цензурные слова по отношению к нему закончились, а нецензурных очень много, боюсь за день не уложиться. Собравшись насладиться кофе и сигаретой, я была прервана визитом Айлонора с сотоварищами, тащивших внушительных размеров сундук. Весь кайф обломали!

— Айлонор, солнце моё, ты тоже решил ко мне переехать? Я рада, но как на это посмотрит общественность? – ласковым тоном полюбопытствовала я, рассматривая неожиданных визитёров.

— Э-э-э, нет! – смутился Айлонор.

— Какая жалость, я уже размечталась! Да-а-а-а, а счастье было так близко, – с сожалением протянула я и спросила: — Ну и чем на этот раз меня порадует мой Господин?

Айлонор улыбнулся:

— Я думаю – это не горит, – и откинул крышку.

Мамочка моя! Чего там только не было: кольца, диадемы, колье, браслеты. Брильянты, изумруды, рубины, сапфиры искрили и переливались, бросая отблески на стены.

— Гламурненько! Спасибо. Все свободны, – задумчиво разглядывала я новую взятку стоя над сундуком и соображая как мне поступить.

— Опять не возьмёшь? – тихо справилась Маша.

— А ты как думаешь? – отвлеклась я от созерцания.

— Понятно.

— Вот и чудесно. Маш, сходи в библиотеку.

Девушка бросила на меня укоризненный взгляд и ушла. А я потопала в сад. Вернувшись, Маша там меня и нашла, и глаза у неё стали в два раза больше от представшего перед ней зрелища. А что? Мне жутко нравилось. Самое большое дерево рядом с дворцом было украшено драгоценностями. Отмерев, компаньонка вытаращилась на меня, ожидая объяснений. С нескрываемым удовольствием рассматривая дело рук своих, я просветила её:

— Ностальгия у меня. Новый Год хочу. Ёлки нет, зато игрушек навалом. Смотри, как блестят. Лепота! Жалко людей не хватает, а то бы хороводы поводили, песни попели.

— Зачем ты так? – тихо спросила Маша и добавила: — Он же от чистого сердца.

— Я сейчас заплачу от умиления, – ядовито отозвалась я: — Можешь передать, чтобы он не мыл то чего у него отродясь не было! И не забудь добавить, что зря старается! Впрочем, не надо, не передавай, а то ещё пострадаешь от этого неврастеника. Я сама управлюсь, ты иди отдыхать.