— Зря я засмолил днище корзины. Не сидите как истуканы, черпайте!

Прошлым летом мне довелось вычерпывать воду из тонувшей лодки. Я бы не поверил, если бы мне тогда сказали, что когда-нибудь придется заниматься тем же на воздушном шаре.

Со стороны это, наверное, выглядит комично. Трое как очумевшие выгребают ладонями воду, а четвертый орет и размахивает руками. И все это на километровой высоте. Но нам смешно не было. Шар постепенно снижался, а снизу острыми копьями торчали верхушки сосен.

Ариэль и Зябба продолжали черпать, а я проковырял кинжалом небольшую дырочку в днище, и остатки воды постепенно слились. Но бесконечные струи дождя сделали свое дело — огонь угас, и воздух внутри оболочки начал остывать. Аэростат медленно, но верно терял высоту.

— Сбрасывайте балласт! — заорал Убарг.

Я вспомнил про мешки, привязанные к корзине. Зябба выхватил топор и залихватски рубанул по веревке. Тяжелый мешок, как бомба, полетел вниз, а гондолу перекосило.

Пришибленный с недовольством посмотрел на Зяббу, рявкнул:

— Поаккуратнее, недоумок! Стропы не переруби! Размахался тут!

Он ворчал что-то еще, но уже тише, и шум ветра перекрывал гневные тирады.

Тем временем уже совсем стемнело, и только редкие вспышки молний озаряли ночное небо.

Шар выровняло лишь после того, как третий мешок улетел во мрак. Наконец-то нас перестало мотать, словно на карусели.

А дождь все лил и лил, холодный ветер пробирал до костей. Но это — мелкие неудобства. Самое неприятное — разжечь огонь никак не получалось, скоро воздух внутри шара совсем остынет и тогда уже никакой балласт не поможет.

Так оно и случилось.

Через полчаса пришлось скинуть еще два мешка. Чуть погодя — еще один. Шар накренило, он продолжал снижаться. С кислой миной Зябба сбросил последний мешок. Только и это не помогло.

— Всё, кончился балласт, — сказала Ариэль, едва не плача.

— Не кончился, — ответил Пришибленный, доставая из-под скамейки нечто напоминающее рюкзак и протягивая его Зяббе.

— Это нам вряд ли поможет — легкое дерьмо, — сказал тот, выбрасывая рюкзак за борт.

— Идиот!!! — Пришибленный отвесил Зяббе оплеуху.

Смесь недоумения и злобы исказила Зяббино лицо. А Убарг тем временем достал еще один рюкзак.

— На, не вздумай выкинуть! Будешь прыгать.

— Чего?!

— Надень это себе на плечи и прыгай. «Крыло, парящее над головой» не даст тебе упасть. Приземлишься мягко, как перышко.

Похоже, ученый изобрел не только аэростат, но и парашют!

— Пошел ты! Не буду я прыгать! Почему я?! Сам прыгай, если так охота!

— А воздушный шар сажать будешь ты?! — крикнул Пришибленный. — Ладно, тяните жребий. Вот монетка, «орел» — Зябба, «решка» — бледнопузый.

— А бабенка?! — возмутился Зябба.

— Ты что! Прыгать — удел мужчин! — порывисто воскликнул я, и сам удивился высокому слогу и тупому героизму.

— Да не в этом дело, — буркнул Пришибленный. — Она словно пушинка, ничего не весит.

— Мы так не договаривались! — оскалился Зябба.

— Иначе — все разобьемся.

Я собрался с духом и сказал:

— Кидай монету, Убарг!

— Нет, дай я сам кину! — потребовал Зябба, забирая медяк у Пришибленного.

Монетка взлетела, кувыркаясь в воздухе, упала, закатилась в угол корзины. Ариэль успела поднять ее первой. Убарг поднес масляную лампу. «Орел»!

— Зябба, тебе прыгать, — сказал я. — Полетишь, как орел.

— Так не считается! Она ее перевернула! Бросим еще раз.

Корзину тряхнуло порывом ветра. Шар продолжал терять высоту.

Пришибленный гаркнул:

— У нас нет на это времени! Надевай «крыло» и прыгай!

— Я вам че, идиот?! Надо выкинуть бледнопузого, это была его идея искать волшебника.

Какого черта?! Как раз лететь — идея Пришибленного.

У Зяббы был такой зверский вид, что я не на шутку испугался.

И тут я вспомнил о фотографиях. Сработает ли это сейчас?! Выбора нет, придется блефовать, раньше ведь неплохо получалось.

— Ты играешь не по правилам, Зябба! — сказал я, доставая из кармана снимки.

Судя по округлившимся глазам орка — сработало!

— Кабанчик бы тебя задрал, сопляк! Ладно, раз уж так карта легла… Даже завещание написать не успел. Тебе, ученый, оставлю топор. А сопляку — все свои долги.

— Да не сдохнешь ты! — увещевал Убарг. — Надевай сумку, как досчитаешь до десяти — дерни за веревку. Считать-то хоть умеешь?

Зябба не ответил. Надел рюкзак и, придерживаясь за стропы, встал на край корзины. От его веса шар перекосило.

— Прощайте, встретимся в Великом Гадюшнике! — сказал он и прыгнул во тьму.

Корзину качнуло так, что я чуть не отправился за Зяббой. Ариэль с визгом отлетела в угол. Один Пришибленный устоял на ногах.

— Не забудь веревку дернуть! — крикнул он вслед первому парашютисту этого мира.

Я выглянул за борт. Темно — хоть глаз выколи. Если парашют и раскрылся, то его все равно не разглядеть.

Стоило Зяббе десантироваться, аэростат не только перестал снижаться, но даже немного поднялся. И неудивительно: орк весил как слон!

— Он ведь не разобьется? — спросила Ариэль.

Изобретатель пожал плечами.

— Что он там брякнул про какой-то Великий Гадюшник? — поинтересовался я.

— Это загробный мир, — пояснил Убарг. — Мои тупые соплеменники верят, что после смерти попадают в Великий Гадюшник. Там они упиваются пивом, обжираются мясом и развлекаются с самками.

— А ты сам, судя по скептическому тону, в загробный мир не веришь?

— Подобные суеверия не достойны ученого, — ответил Пришибленный, вскинув массивный подбородок.

* * *

До рассвета было еще далеко. И до жилища волшебника тоже.

Ливень приутих, мелкие капли вяло моросили по оболочке. Наконец удалось разжечь огонь в жаровне. Пламя отбрасывало тусклые блики, и в его свете было видно, как изо рта идет пар. Ариэль дрожала и жалась ко мне. Это было приятно, я обнял ее за хрупкую талию. Пришибленный что-то бурчал, подбрасывая мох в жаровню, аэростат поднимался.

Я глянул на компас. Как ни странно, мы всё еще летели в нужном направлении. Неужто все обошлось?! Убарг сказал, что к рассвету мы будем на месте.

Его планам не суждено было осуществиться. Обманчиво утихший шторм подкинул нам последний подарок.

Молния ударила прямо в шар!

Свет резанул по глазам, а уши заложило от раската грома. Электрический разряд прожег дыру в оболочке, и горячий воздух стал уходить в нее, как в дымоход. Края дырищи тлели, и она становилась все больше. Так мало того, оболочка по краям отверстия начала гореть.