Что-то меня эта история не очень воодушевила, идти к Пришибленному резко расхотелось.

— А этот демон, он все еще здесь?

— Брехня это все, — сказал Зябба, флегматично поковыряв в носу. — Пришибленный там уже тридцать лет живет и никаких демонов не встречал. Ну че, идешь?

* * *

Дневной свет не проникал в глубь пещеры, и орку пришлось зажечь факел. В отличие от меня он знал, куда идет, и захватил с собой все необходимое. Отблески пламени заметались по стенам, разукрашенным какими-то первобытными рисунками.

Пещера была глубокой. По мере того как мы продвигались вперед, стены сужались, и вот сузились настолько, что пришлось двигаться гуськом. Зябба, само собой, пошел первым. За его широкой спиной я чувствовал себя более или менее надежно. Пока ни озером, ни демоном и не пахло, а орк совершенно не боялся, поэтому и я перестал напрягаться. Наверное, все это просто жуткая сказка. Но, с другой стороны, что тогда заставило переселиться целый народ?

Пройдя шагов сто, орк остановился. Путь преграждала массивная дверь, врезанная прямо в камень. Зябба громко забарабанил в нее.

— Кто там? — послышался из-за двери мелодичный эльфийский голосок. Точно — Ариэль!

— Свои! — гордо рявкнул Зябба. — Зяббариус из клана Хрёда Лысого и… э-э-э… Петр-Охотник-На-Кабанчиков!

Хорошо еще, что он не додумался сказать: «Петр-Приманка-Для-Кабанчиков»! Как бы я после такого смотрел в глаза эльфийке?!

— Вы записаны на прием? — спросила Ариэль, в голосе чувствовались холодные нотки.

— Чего?! — Зябба аж поперхнулся. — Че за дерьмо! — сказал он мне тихонько. — Раньше такого не было!

Пришлось взять нить переговоров в свои руки.

— Ариэль, это я — Петр! Ты меня не помнишь? Столовая, эльфы, зомби!

Слава богу, она помнила. Заскрежетал засов.

Да, это была она. Немного усталая, но все такая же восхитительно красивая.

— Петр? — Я не успел опомниться, как Ариэль меня обняла.

Это, разумеется, было исключительно по-дружески, так обнимает сестра брата после долгой разлуки. Однако надо признаться — было очень приятно. Руки сами притянули ее чуть ближе. Стройное тело вплотную прижалось ко мне, и я почувствовал тепло ее кожи даже через одежду.

И тут вспомнилась Анютка. Где-то в глубине души что-то кольнуло. Совесть. Анютка там меня обыскалась, каждый вечер слезы льет небось, а я тут с эльфийкой обнимаюсь.

Но это ведь не измена, а просто объятия. Мы даже не целуемся.

Хотелось подольше продержать ее, но Зябба обломал весь кайф:

— Хватит обжиматься! Нам еще Пришибленного повидать надо.

Ариэль выпустила меня из объятий и, сделав знак следовать за ней, пошла вперед.

Теперь я смог осмотреться. На стенах коридора висели зажженные факелы. За дверью, в которую мы вошли, стоял письменный стол и стул, на столе валялись какие-то бумаги. Наверное, Ариэль осваивает должность секретарши.

Коридор здесь расширился, теперь можно было свободно идти по двое. Я догнал эльфийку и взял ее за руку. Зябба плелся позади.

— Вы так ломились, чуть дверь не сломали, — заговорила Ариэль. — Я думала, опять орки пришли совета у Убарга спрашивать.

— Кто такой Убарг?

— Они его называют Пришибленным. Когда твой друг, — она кивнула на Зяббу, — представил тебя: «Петр-Охотник-На-Кабанчиков», я и не поняла, что речь о тебе. Если бы он сказал: «Петр-Корм-Для-Джарлака»…

Издевается она, что ли?!

— Тут что, так много Петров? — буркнул я.

— Да нет. Я над тобой не издеваюсь, не обижайся… Просто, по-моему, из тебя такой же охотник на кабанчиков, как из гнома — менестрель.

Я уже действительно хотел обидеться, но вовремя понял, что она не подкалывает, а просто констатирует факт. От этого стало еще печальнее. Надо будет попросить Зяббу, чтобы поучил меня драться и охотиться. Эти навыки здесь точно пригодятся, неизвестно ведь, сколько времени займут поиски друзей.

— Ну вот мы и пришли, — сказала Ариэль.

Очередная дверь. Такая же массивная и тяжелая. И конечно, тоже заперта.

Ариэль тихонько постучалась. На сей раз открыли без всяких вопросов.

Зал был огромный, от стен исходило ядовито-зеленоватое свечение, как будто они покрыты фосфором.

Теперь, когда глаза привыкли к такому освещению, я смог разглядеть все детали. То, что я принял за первобытные рисунки на стенах, оказалось схемами и чертежами. Из зала в разных направлениях ответвлялось несколько коридоров. У дальней стены располагались стеллажи, уставленные толстыми книгами. Я и не думал, что кто-то из орков владеет грамотой.

Но Пришибленный был необычным орком. Это я понял, как только его увидел. Да, здоровенный, плечистый и зеленокожий, как и все его племя. Но на этом сходство заканчивалось. Ни у одного из орков я не видал такого интеллектуального лица. Кого-то он мне очень сильно напомнил. Высокий лоб, упрямый взгляд, лысина и всклокоченные седые пряди, торчащие по бокам.

Ну точно! Если б не зеленая кожа — вылитый Эйнштейн!

Зябба, не тратя времени даром, вручил Пришибленному шкуру и получил взамен увесистый, мелодично позвякивающий мешочек. Затем распрощался с нами и удалился. А Пришибленный схватил шкуру и, не сказав ни слова, исчез в одном из темных коридоров.

— Куда это Пришибленный побежал? — спросил я в недоумении.

— Не называй его так! Его зовут Убарг. Его только орки Пришибленным называют. Потому что они злые и глупые. Они его не понимают и даже, по-моему, немного боятся, а он такой умный, он не раз их выручал и столько всего изобрел. А сейчас он пошел сшивать шкуры.

— Зачем?

— Не знаю, наверное, для какого-нибудь изобретения. Он — гений!

Почему-то мне не понравилось, что она говорит о нем в таком тоне. Что это? Ревность? Вряд ли. Ариэль, вне сомнения, красотка, но глубоких чувств я к ней точно не испытываю. Я люблю Аньку и сделаю все для того, чтобы вернуться в свой мир.

Надо же, чуть не взревновал к старому орку, эльфийку, с которой у меня ничего нет и явно не будет! Наверное, просто неприятно, когда кого-то так рьяно нахваливают, а про меня говорят: «Из тебя такой же охотник на кабанчиков, как из гнома — менестрель», и называют «кормом для Джарлака». Ладно, постараюсь на этом не заморачиваться, тем более она в чем-то права, если вспомнить, какую роль я исполнял при охоте.

А Ариэль все что-то щебетала про Убарга, про то, какой он гениальный ученый и сколько всего за долгую жизнь наизобретал.

Мне же не терпелось узнать, как она сюда попала и знает ли что-нибудь о друзьях. Пришлось прервать ее восторженную болтовню.

* * *

К моему великому огорчению, о друзьях она знала не больше, чем я!